Изначально мы вдохновились обширным разделом блога Одри Уотерс, известной журналистки, пишущей о современном состоянии онлайн-образования. Одри уже пятый год подряд занимается подробным обзором событий в сфере EdTech, собирая воедино все факты, аргументы и собственные мысли как «за», так и «против» произошедших за год изменений.
Счастливые ученики школы г. Ньюкасл вместе со своей учительницей и гордостью школы — современным оборудованием, 1988 г. Источник: usvsth3m.com
В нашем небольшом обзоре мы пользовались информацией из блога HackEducation, дополнив данные об американском и глобальном рынке онлайн-образования доступной на данный момент информацией о российском рынке EdTech. К сожалению, первое масштабное исследование российского сегмента онлайн-образования было проведено не так давно — в декабре 2014 года консалтинговой компанией J’Son & Partners, поэтому конкретных данных о российской реальности не так много. Тем не менее, мы постараемся собрать общую картину, которая поможет осознать как глобальный уровень развития EdTech-сферы, так и понять темпы развития отечественного рынка.
Ключевые слова EdTech-сферы за 2010-2014 годы
Блог Одри Уотерс считается одним из самых авторитетных мировых изданий, обозревающих сферу EdTech, поэтому перечисленные ею тренды могут считаться вполне объективной оценкой ситуации. В каждой статье приведены многочисленные данные из разных источников, ссылаясь на материалы TechCrunch, Bloomberg, блоги основных игроков рынка, официальные отчёты (например, отчёты OECD, организации экономического сотрудничества и развития). Далее анализируется частота использования тех или иных терминов в данном блоге и составлен список из наиболее часто употребляемых в течение года.
Если проследить историю трендов EdTech с 2010 года, картина получится приблизительно следующая:
Как видим, некоторые тренды с 2012 года остаются неизменными: скажем, вопрос сбора, анализа, хранения и приватности данных не теряет свою актуальность. Массовые открытые онлайн-курсы MOOC и их эффективность также до сих пор остаются горячей темой. Под термином «EdTech-бизнес» прежде всего имеются в виду бизнес-модели образовательных проектов, модели монетизации и прибыльность. Об этом поговорим чуть ниже.
Что касается трендов 2014 года, больше всего интернет-издания писали о смешанном (или гибридном) обучении, персонализированном обучении, геймификации (это заметно и по нашему блогу) и адаптивности. Новый тренд этого года — тренировка мозга; появилось множество приложений и сервисов, предоставляющих игры и задания для улучшения мышления, внимательности, памяти и скорости реакции; хотя до сих пор не доказано, что подобные игры действительно положительно сказывается на когнитивных способностях.
Объём рынка онлайн-образования
Компания Docebo, специализирующаяся на услугах онлайн-образования в корпоративном сегменте, в марте этого года опубликовала анализ текущего объёма мирового рынка онлайн-образования. По прогнозу компании, в 2016 году объём рынка вырастет на 25% и достигнет отметки в 50 миллиардов долларов. Точных данных по российскому сегменту EdTech нет, но из исследования J'son & Partners можно выделить информацию о том, что эксперты оценивают рынок российского онлайн-образования в 400 миллионов рублей, а объём онлайн-услуг обучения в корпоративном сегменте и в сегменте репетиторства достигнет к 2018 году 6-8 миллиардов рублей. Видно, что на российском рынке онлайн-образования прослеживается тенденция развития именно в сегменте подготовки к экзаменам (что обусловлено прежде всего политикой стандартизированных тестов ЕГЭ и ГИА) и корпоративного обучения (что обусловлено более простой моделью монетизации курсов).
По данным компании Docebo и J'son & Partners
Инвестиции в сферу EdTech
Венчурные инвесторы долгое время игнорировали образовательный сегмент, но с зарождением сферы EdTech образовательные стартапы наконец начали получать поддержку. По данным TechCrunch, только в первой четверти 2014 года образовательно-технологические стартапы подняли более 500 миллионов долларов инвестиций, причём 44% инвестиций было вложено на ранних стадиях развития проектов. Самые инвестируемые компании предлагают сервисы по тренировке навыков и мышления, услуги репетиторства, подготовку к экзаменам, системы LMS. Наиболее инвестируемыми проектами на западном рынке, согласно данным аналитической фирмы CB, стали Pluralsight, Desire2Learn, TutorGroup, OpenEnglish, Craftsy, Knewton, Lynda.com, Edmodo, Coursera и Kaltura.
Источник данных: TechCrunch и J'son & Partners. Нетология Групп данные об инвестициях пока не разглашает.
Конечно, вкладываются в EdTech-проекты не только венчурные фонды и инвесторы. Взять, к примеру, некоммерческую организацию Code.org, которая помимо финансирования от известных миллионеров Кремниевой долины (Марк Цукерберг, Джон и Анна Дорр и другие) в размере 12 миллионов долларов получила краудфандинговую поддержку на IndieGoGo, где собрала 5 миллионов долларов.
Что касается российского рынка, который стал активно развиваться только в 2013 (хотя первые проекты были запущены ещё в 2009 г. — тот же Лекториум), инвестиции в российские проекты за последние 2,5 года составили около 15 миллионов долларов. Зато петербургский проект Дневник.ру в этом году вошёл в двадцатку самых влиятельных европейских EdTech-стартапов. В любом случае, если американский EdTech-рынок Одри Уотерс называет гигантским мыльным пузырём, который скоро должен лопнуть, российский пока выглядит как маленький неуверенно дрожащий пузырик.
По данным TechCrunch и J'son & Partners
Бизнес-модели EdTech
Логично, прочитав о миллионных инвестициях в сферу образовательных технологий, задуматься о прибыльности и бизнес-модели этих организаций. Большая часть стартапов в сегменте EdTech декларирует бесплатность своего продукта. Конечно, возникает вопрос, каким образом эти проекты, получив несколько миллионов долларов финансирования, планируют выводить свой бизнес хотя бы на самоокупаемость. К сожалению, большинство существующих зарубежных EdTech-площадок, даже очень популярных (включая Coursera и Udacity), имеют весьма расплывчатую бизнес-модель. Coursera, получив 30 миллионов долларов инвестиций в 2013 году, за год заработала на продаже сертификатов об обучении 1 миллион долларов. Udacity полностью исключил со своей платформы бесплатные сертификаты, заменив их на платные «наносертификаты» и перешёл на модель гибридного обучения, предлагая платное сопровождение — проверку заданий, обратную связь и последующее получение диплома; курсы при этом создаются при финансировании компаний, заинтересованных в выпускниках. Edmodo в этом году поднял 30 миллионов долларов инвестиций, но основной продукт до сих пор остаётся бесплатным.
По данным J’Son & Partners, российская сфера EdTech пока не так сильно переживает кризис монетизации, поскольку изначально большинство проектов создавалось на основе платной модели обучения и явно ориентировано на b2b-рынок; по сравнению с западным рынком, число российских бесплатных онлайн-образовательных платформ не так велико. Стоимость целых курсов может доходить до нескольких десятков тысяч рублей (например, курсы менеджмента на Uniweb). При этом, по словам основателя Uniweb Александра Оганова, стоимость создания одного курса составляет от 10 до 150 тысяч долларов; чтобы окупился самый дешёвый длительный курс (стоимостью около 10 тысяч рублей), достаточно, чтобы хотя бы 60 пользователей приобрели подписку. Модель кажется не самой убыточной, если учесть, что на площадке Uniweb около 3 300 человек пользуются платными курсами. Модель подписки популярна и на рынке b2c, которая полностью себя оправдывает на площадках, предоставляющих услуги репетиторства и подготовки к ЕГЭ.
Что касается рынка бесплатных продуктов онлайн-образования в России, он действительно неширок. Осенью этого года мы собирали данные об основных площадках, предлагающих образовательный контент по бесплатной и условно-бесплатной модели. Почему мы это делали? Поскольку российский рынок онлайн-образования, несмотря на то, что Интуит или Лекториум существуют уже более 7 лет, а первый MOOC запустился в 2012 году на базе Лекториума (в том же году, что Coursera, Udacity и EdX), уровень вовлечённости населения в онлайн-образование и информированности о его возможностях остаётся низким. Из 56 миллионов россиян, выходящих в сеть ежедневно (по данным Минсвязи РФ 2014 года) хотя бы раз проходили обучение онлайн 7,2 миллиона жителей. Почти 90% российских интернет-пользователей просто не знают о существовании дистанционных курсов, MOOC, интерактивного обучения и видеолекциях, распространяющихся в сети. Именно для них мы составили небольшую инфографику о возможностях получения знаний в рунете.
Наш образовательный пейзаж получился очень близок по составу к аналитике, собранной J'son & Partners: значительную долю онлайн-образовательных услуг представляют площадки для подготовкик к ЕГЭ и площадки, предлагающие бизнес-образование. Ещё одна отличительная особенность — ошеломляющий успех платформ для изучения иностранных языков; один только LinguaLeo имеет более 10 миллионов зарегистрированных пользователей (для сравнения: столько же пользователей у одного из пионеров глобального EdTech рынка Khan Academy).
MOOC
2014 год стал годом критики и переосмысления массовых онлайн-курсов. Президент Стэнфордского университета Джон Хеннесси в июне этого года заявляет: «В массовых открытых онлайн-курсах есть два лишних слова: массовые и открытые», тем самым поднимая вопрос о необходимости вовлечения как можно большего количества пользователей в MOOC и доступности курсов абсолютно для всех. Сомнения вызваны прежде всего низким показателем завершаемости курсов: регистраций на курсы становится всё больше, а полностью проходит курс всё меньшее количество пользователей. Согласно данным исследования профессора Гарвардского университета Ричарда Меншела, из 80 000 зарегистрировавшихся на девять онлайн-курсов Гарвардского университета завершило курс только 13,3%. Профессоры Стэнфордского университета и Корнельского университета также занимались этим вопросом, выясняя возможные модели поведения студентов. Легендарный профессор Принстонского университета Джереми Адельман, один из пионеров среди преподавателей, ведущих онлайн-курсы, в этом году ушёл из Coursera.
Несмотря на это, крупнейшие MOOC-площадки продолжают развивать своё представительство в сети, выходя на новые рынки и запуская курсы для школьников (тот же EdX активно развивал это направление в 2014 году). Что касается локализации MOOC-контента для стран третьего мира, этот год стал годом блокировок со стороны государств (органы надзора Сирии, Кубы, Судана и Ирана периодически блокировали Coursera и Udacity в связи с применяемыми на территориях этих государств санкциями).
Компания Boston Consulting Group в этом году проводила исследование ожиданий и впечатлений студентов и их родителей от MOOC. По результатам опроса, в котором приняло участие 3 000 респондентов из США, проходивших обучение как в чистом онлайн-виде, так и в смешанном, только 15% полностью довольны результатами и большую часть знаний получают именно в онлайне; 30% предпочитают смешанное обучение, отдавая приоритет взаимодействию с преподавателем и сокурсниками в реальном времени.
Проект Minerva: Анти-MOOC
Амар Кумар, заместитель советника по вопросам образования издательства Pearson, как и многие другие эксперты образования в этом году, был значительно обеспокоен показателями завершаемости MOOC. Мало того, что большая часть студентов, записавшихся на курс, не завершает их; непонятно, что получают те, кто всё-таки полностью проходит обучение:
Выходит, что MOOCs в целом не помогли людям чего-то добиться в своей жизни. Например, получить диплом или новую работу.
По его мнению, эволюция MOOC должна повернуться в русло развития селективных открытых онлайн-курсов (SOOCs): платных курсов, требующих вступительной проверки.
На волне многочисленных исследований эффективности MOOC и закрадывающихся сомнений в правильности существующей модели в 2014 году был создан крайне противоречивый образовательный проект Minerva, позиционирующийся как полная противоположность массовым открытым онлайн-курсам — элитная закрытая коммерческая система образования. Проект запустился в марте, получив 1794 заявки на обучение и одобрив только 45 из них. В октябре этого года проект Minerva получил 70 миллионов долларов инвестиций. В классах Минервы учатся по 19 человек, живущих вместе, но обучающихся онлайн. О каких-либо результатах этого эксперимента говорить рано, однако сам факт возникновения и PR-успеха подобной платформы говорит о значительном переосмыслении EdTech.
EdTech-провалы года
С громким треском провалилась нашумевшая инициатива школьного региона Лос-Анджелеса по закупке iPad для школ региона в количестве 700 000 штук. И сразу всё пошло не так: WiFi-инфраструктура в школах оказалась не готова к использованию устройств; не была подготовлены юридические акты на случай кражи устройств; не было разработано никакого дополнительного программного обеспечения, защищающего планшеты от взлома самими учащимися (школьники быстро справились с существующей блокировкой, начиная смотреть фильмы и скачивать музыку с помощью учебных планшетов). После ухода в отставку суперинтенданта округа Джона Дизи дело приобрело скандальный оборот: его заместитель Рэймон Коринес решил не переоткрывать тендер, а продолжить контракт с Apple и потратить ещё 22 миллиона долларов на покупку ещё 20 000 iPad по цене 552$ за каждый (что на 48$ выше прежней цены). В сентябре этого года Американский исследовательский институт опубликовал отчёт на 95 страниц о реализации программы «айпэдизации» региона, в котором выяснилось, что 80% школ округа используют планшеты в учебном процессе крайне редко. Администрация округа настолько увлеклась распределением устройств по школам, что совсем забыла о том, что нужно обеспечить ещё и их компетентное применение.
Источник: veooz.com
В преддверии нового года не очень хочется копаться в дебрях государственных закупок российского Министерства образования, но можно вспомнить пару горячих тем, вызвавших недоумение и поднятые брови большинства работников образования. Нельзя не упомянуть активно проводимую в этом году реформу школьного образования и её результаты в Москве. А самой наболевшей темой в EdTech-сфере России стал добровольно-принудительный перевод общеобразовательных учреждений Москвы на единый электронный дневник Московского регистра качества образования, что привело к ожидаемым проблемам с интеграцией базы данных сторонних электронных дневников с государственной разработкой.
Не будем завершать обзор главных трендов онлайн-образования этого года фейлами, вспомним и хорошее: например, в России была проведена первая конференция, посвящённая EdTech — EdCrunch, Минобранауки создал Совет по онлайн-образованию, Россия приняла участие в «Часе кода», а добровольцы оцифровали 90 томов Льва Толстого.
Итоги года в трёх пунктах
Основными изменениями в сфере онлайн-образования в 2014 году стали:
1. Поиск подходящей бизнес-модели (переход от бесплатного контента к платным сертификатам, платному сопровождению обучения, курсам по подписке);
2. Проведение исследований эффективности существующих систем онлайн-образования и постановка вопроса о соотношении открытости и результативности: не ставит ли чрезмерная доступность онлайн-обучения под угрозу качество полученных знаний?
3. Появление SOOC на смену MOOC: тенденция закрытия онлайн-курсов.
По материалам аналитического исследования J’son & Partners и блога HackEducation.
