Мы любим. Почему? Чёрт его знает. Это происходит как-то само собой. Трансцендентность находится внутри нас и вселяет уверенность в происходящем. Мы часто принимаем на веру не только чувства, но и мысли, убеждения. С чувствами всё легче — мы являемся их источником, поэтому нам легче проследить их динамику. Но как быть, скажем, с утверждением, что Земля круглая?
Они обладают необходимыми знаниями, которые подтверждены дипломами престижных вузов, у них есть Нобелевские премии, очки и бороды, а ещё они выступают на TED. Их знания компенсируют наше невежество о предмете, дают ощущение, что всё поддаётся объяснению. Мы просто верим во что-то, не затрудняя себя поиском доказательств.
Читайте также:
«Как роман»: книга о любви к чтению
Знаете, учёные тратят всю свою жизнь на объяснение мира, но всё равно продолжают верить в то, что не могут объяснить. Именно об этом книга Джона Брокмана, которая называется «Во что мы верим, но не можем доказать: Интеллектуалы XXI века о современной науке», опубликованная издательством «Альпина Паблишер».
Книга в большей степени посвящена не науке, а чувствам. На более чем 300 страницах собраны мысли видных современных физиков, журналистов, психологов, математиков, программистов и других умных людей. Многие из этих всемирно известных имён знакомы и российскому читателю: Дэниел Деннет, Стивен Пинкер, Ричард Докинз, Джаред Даймонд, Фримен Дайсон, Мартин Рис, Джон Хорган, Михай Чиксентмихайи, Гари Маркус. Все эссе читаются очень легко и буквально за несколько минут.
Короткие тексты очень глубоки и вдохновляют на открытие нового. Каждый из них превращает вас в ребёнка, который сидит на крыше летнего домика в деревне и читает старую книжку про далёкие страны или планеты. Этот ребёнок полон вопросов и ищет ответы, совсем как эти учёные.
Это может быть интересно:
«Мальчик, который хотел быть вертолётом»: книга о детях как педагогах
Книга «Во что мы верим, но не можем доказать» — это о вере, чувстве, которое лично мне не очень приятно, потому что из-за слепой веры можно сделать очень много глупостей. Но в книге Брокмана вера немного иного характера. Это вера, которая заставляет не стоять на месте, а стремиться к пониманию. Именно этот момент отличает слепую материнскую веру от веры, скажем, в идею о Великом замысле. Но учёный верит, потому что хочет доказать. Искренне хочет найти ответы, а не верить в догмы. Это отличает человека науки от религиозного пророка.
Главная ирония этой книги как раз в том, что тут вера точно так же предшествует доказательству, как в случае с религиозным сознанием. Сами учёные этого даже не скрывают. Не говоря уже о том, что множество научных теорий, в которые учёные искренне верили, в конечном счёте оказывались ошибочными.
Учёные очень любят красоту. Они верят в прекрасное. Только для них прекрасное не всегда имеет общепринятую форму. Скажем, теорию относительности Эйнштейна удалось подтвердить только после появления радиотелескопа, в начале 1950-х годов. В течение сорока лет, несмотря на недостаток доказательств, теорию относительности просто принимали на веру, потому что, как говорит американский физик Стивен Вейнберг, она была «невероятно красива».
Эта книга расскажет вам, как учёные неистово хотят верить, что где-то за пределами Земли есть жизнь. Можно сказать, что поиск внеземной жизни для многих является смыслом жизни собственной. А иногда вера учёных может соперничать с религиозной убеждённостью.
— Даже если сегодня разум существует только на Земле, остаётся достаточно времени, чтобы он распространился, по крайней мере, по нашей Галактике и эволюционировал в такие сложные формы, которые мы даже не способны себе представить.
Возможно, высокоразвитые разумные существа будущего даже научатся создавать новые вселенные. Возможно, они смогут выбирать, какие законы физики будут в них действовать. Возможно, эти существа будут обладать такой вычислительной мощью, что создадут вселенную, не менее сложную, чем наша. Может быть, мою точку зрения не удастся доказать еще миллиарды лет. Возможно, она будет признана ошибочной гораздо раньше — например, мы сами или непосредственные потомки человечества создадут теории, которые обнаружат внутренне обусловленные пределы сложности. Но это уже напоминает религиозную веру, и я надеюсь, что так и будет.
Многие учёные — искренние гуманисты. Они разделяют озвученные ещё Жан-Жаком Руссо мысли о том, что человек изначально скорее добродетельное существо, чем враждебное. Именно сотрудничество, альтруизм и любовь помогают сохранить человека как биологический вид.
— Знаю, это звучит банально, но я верю, что люди становятся лучше. Я верю, что через десять тысяч лет люди (или те, кого тогда будут называть людьми) будут более способны к эмпатии и альтруизму, чем мы. Они будут больше доверять друг другу, и совершенно обоснованно. Они будут больше заботиться друг о друге. Они будут больше думать о последствиях своих действий. И больше заботиться о своём будущем, чем мы о своём.
— Вопрос веры всегда был для меня непростым; почти все, во что я верю, выходит далеко за рамки моей способности это доказать. Мои убеждения основаны на вере в других людей, в процессы и институты. То же самое может сказать о себе почти каждый из нас. Мне кажется, что настоящий вопрос звучит так: во что я верю, хотя этого не может доказать никто?
В ответ я бы сказал, что впереди нас ждёт светлое будущее, где люди будут меньше страдать, а человеческий потенциал будет больше, чем сейчас. И одна из причин, по которым будущее станет лучше, — более полное и точное понимание мира в целом. Но если я не могу этого доказать, то почему в это верю? Потому что это лучше, чем верить в альтернативную точку зрения.
— Лозунги в духе «здесь и сейчас», «жить настоящим» и т. д. — заблуждение. Как раз наоборот: я считаю, что самое главное — то, что было до, и что будет после. Предвидение момента и воспоминания о нем, но не само мгновение. В немецком языке для этого есть красивое слово: Vorfreude. Это не просто «наслаждение», «удовольствие» или даже «предвкушение».
Это «преднаслаждение», мгновение «до радости», так сказать, «предсчастье». Это слово описывает связь со временем, радость ожидания следующего мгновения, нетерпение, душевный подъем, надежды, связанные с чем-то, кем-то, каким-то событием. Это может быть мелочь (предвкушение прихода любимого человека, музыкального отрывка или следующей сцены в фильме) или что-то более важное (ожидание отпуска, рождения ребёнка или получения Оскара).
Это может быть интересно:
Футуровестник: Робот — это юрлицо или домашний питомец?
Вера и желание её доказать заставляют учёных двигаться всё дальше за горизонт. Эти мальчики и девочки уже дочитали свои приключенческие книжки на крыше летнего домика в деревне и уверенно идут за горизонт.
Кай Краузе подводит черту под всеми собранными в книге эссе: «Ищите новые точки на горизонте, создавайте их сами. И в то же время оживляйте воспоминания, цените их, делитесь ими, говорите о них. Стройте планы и делайте фотографии. Я никак не могу доказать правильность столь возвышенной философской теории, но с нетерпением жду того мгновения, когда смогу это сделать. А когда я это сделаю, то почти наверняка никогда этого не забуду».
Когда-нибудь мы все станем подобны экипажу космического корабля «Энтерпрайз», который несётся сквозь космос туда, куда не ступала нога человека. А через гиперпространство нас понесёт вера в свои силы, совсем как в культовом Si-Fi сериале «Звёздный Путь»:
