Со всеми и ни с кем: книга о тех, кто помнит мир до интернета

Публикуем несколько выдержек из замечательной книги, которая позволяет прочувствовать тонкий момент уходящей эпохи — эпохи без социальных сетей, Википедии, селфи и потребности отчитываться о содержании своего завтрака в Инстаграме. Действительно сложно осознать, что многие из читающих этих строки — действительно последнее поколение людей, которые росли без гаджетов в руках, ходили в библиотеку и писали друг другу бумажные письма.

Серьёзно: современные малыши, оказываясь наедине с обычным бумажным журналом, пытаются оперировать им как планшетами с сенсорным дисплеем — водя пальчиками по «экрану», стараясь увеличить изображение или проскроллить страницу вниз. Этот маленький факт наталкивает нас на мысль, что благодаря технологиям в нашем восприятии реальности происходят необратимые изменения. Это не новость, так постоянно происходит в истории человечества.

При этом в нашей истории ещё не было периодов, когда между двумя следующими друг за другом поколениями возникал бы столь разительный когнитивный диссонанс. Причина в том, что никогда изменения не проходили столь стремительно.

Оцените скорость проникновения новшеств. Сколько требуется времени, чтобы новую технологию освоили пятьдесят миллионов человек? Радиосвязи для этого понадобилось тридцать восемь лет, телефону — двадцать лет, телевидению — тринадцать.

Но всемирной паутине хватило всего четырех лет, Facebook пятьдесят миллионов человек овладели за 3,6 года, Twitter — за три, а айпадом — за два. Системе Google Plus, которую многие считают бесполезной, потребовалось 88 дней на то, чтобы её освоили пятьдесят миллионов человек.

Мы — цифровые иммигранты

Ещё по этой теме:

Дети и гаджеты: что делать родителям и учителям

Те из нас, кто принадлежит к переходному поколению, кто одной ногой стоит в цифровом пруду, а другой — на его берегу, испытывают странные муки акклиматизации. Мы — цифровые иммигранты, поэтому не всегда считаем наш новый мир достаточно приветливым. Выражение «цифровой иммигрант» не кажется мне слишком удачным. Ведь предполагается, что иммигрант, меняя страну, улучшает условия своего проживания или спасается от преследований. Что же касается меня и моих сверстников, то мы предпочитаем искать пристанища в стране нашей юности.

Мы становимся свидетелями мгновенно возникшей поголовной вовлечённости, массированного и быстрого сдвига в общественном поведении. Может случиться, что человек, отключенный от этого потока новых технологий (или просто не интересующийся ими), станет через несколько лет абсолютно чуждым молодому поколению.

Скорость усвоения технологий потрясает воображение: прошло всего одно поколение после появления первого мобильного телефона (1973 год), а сейчас в мобильных сетях зарегистрированы 6,8 миллиарда абонентов, то есть примерно столько, сколько составляет население земного шара.

Даже книгопечатание не изменило мир настолько, насколько изменил его интернет

В романе Блейка Моррисона «Оправдание Иоганна Гутенберга» (The Justification of Johann Gutenberg) приводится вымышленный диалог Гутенберга с аббатом. Спор касается не содержания печатных книг, а того, как люди их читают.

Уильям Какстон показывает королю Эдуарду IV и королеве Елизавете первый экземпляр печатной книги.

Источник: Википедия

Аббат восклицает: «Слово Божье должны толковать священнослужители, его нельзя развозить по домам, как навоз». Само обилие печатной продукции, её способность свободно распространять знания и дешевизна, делавшая напечатанное достоянием масс, представляли опасность для католической церкви и серьёзно подрывали основания культуры. Тем не менее, в течение нескольких десятилетий после 1450 года печатный станок произвёл лишь количественные изменения в обществе (стало больше книг). Ограниченный рынок, отсутствие мобильности населения и почти поголовная неграмотность мешали раскрытию истинного потенциала книгопечатания.

А мы сейчас, после изобретения интернета, переживаем качественные перемены. Сетевые технологии мгновенно и радикально изменили нашу судьбу. Для человека быть участником столь быстрого изменения — это нечто исключительное и чрезвычайное. В конце концов перемены, произведённые Гутенбергом, не произошли моментально. Человеческой жизни не хватало, чтобы стать их свидетелем. Понадобилась целая эра, несколько столетий, прежде чем оказались раскрыты все возможности книгопечатания. Вплоть до XIX века Англия не отличалась всеобщей грамотностью населения, поэтому большая часть жителей страны практически не имела дела с печатными книгами. Да и сам печатный станок не сильно изменился за первые триста пятьдесят лет своего существования.

Ещё по этой теме:

Почему клиповое мышление — это не катастрофа

Возможно, мы никогда не сможем понять истинный масштаб влияния изобретения Иоганна Гутенберга. Ведь изменения были настолько тотальными, что практически стали теми очками, сквозь которые мы все смотрим на мир. Преимущества книгопечатания колоссальны, они оказали огромное воздействие на нашу жизнь.

Интернет не обогащает нашу жизнь, он ей становится

Масса времени, посвящаемого электронным устройствам, означает, что мы отрываем его от других аспектов нашей жизни. Мы утешаемся тем, что, отвлекаясь на телефон или планшет, заглядывая в электронную почту или YouTube, тратим всего лишь секунды. Но подсчитано: в 2012 году американцы ежемесячно расходовали на соединение с интернетом 520 миллиардов драгоценных минут. Этот показатель превысил показатели предыдущего года более чем на 100 миллиардов минут.

Надо помнить: это не просто количественное раздувание того, что было прежде. Подобно письменности, часам и печатному станку, интернет и клан его верных оруженосцев весьма неразборчивы в изменениях правил игры по ходу самой игры.

Наши дети так же мало способны ценить жизнь в сети, как мы — изменения, вызванные печатным станком Гутенберга в XV веке (или, допустим, изобретением письменности). Некоторые новшества — это больше, чем просто конкретные приспособления, они меняют саму атмосферу бытия. Но разве кто-то замечает воздух?

Интернет не просто обогащает наш жизненный опыт, он им становится. Об этом рассказала в интервью New York Times специалист по физиологии синапсов, профессор Оксфордского университета Сьюзен Гринфилд:

Автомобиль или самолет позволяет вам путешествовать быстрее и на более дальние расстояния. Меня беспокоит то, что современные технологии перестали быть средством и начинают превращаться в цель. [Интернет] становится целью в себе и для себя.

В XV веке один венецианец со звучным именем Иеронимо Скварчафико, глядя на «современных детей», жаловался, что появление книгопечатания приведёт к интеллектуальной лености. Люди станут менее прилежными, когда подлежащий усвоению материал будет дешевым и доступным, как уличная девка. В головах возникнет невероятная каша.

Нейроны взаимодействуют в комплексных сетях, оказывая влияние на потенциал прочих нейронов.

Источник: Википедия

Элисон Гопник, психолог из Калифорнийского университета в Беркли, описывает, как под влиянием чтения наш мозг изменился задолго до нашествия интернета:

Печатный станок похитил у коры головного мозга те участки, которые прежде отвечали за зрение и речь. Вместо того, чтобы учиться у наставников и мастеров, человек стал полностью зависеть от лекций и текстов. Посмотрите на широкое распространение дислексии, расстройств внимания и неспособности к обучению, и вы поймёте, что всё это — признаки того, что наш мозг не приспособлен для усвоения столь противоестественных технологий.

Технологии письменности и книгопечатания побудили нас уделять больше внимания одним сенсорным входам и отучили воспринимать другие. Сегодня мы отдаем предпочтение информации, которую получаем посредством зрения при чтении, и обращаем меньше внимания на сведения, поступающие через другие органы чувств.

Читайте также:

Не отвлекайте меня, у меня страшный диагноз — СОДВ

Профессор Гэри Смолл — один из первопроходцев в изучении пластичности нервной системы. В 2008 году он представил первое убедительное доказательство того, что под влиянием интернета в нашем мозгу происходит реорганизация структуры. Смолл проводил функциональную МРТ мозга людей, никогда прежде не имевших дело с интернетом, сразу после того, как они делали попытку выйти в сеть. Затем все испытуемые по часу в день в течение недели практиковались работать в интернете, после чего исследование повторялось. У этих людей отмечалось усиление активности в лобных долях коры мозга, там, где при первом исследовании активность была довольно слабой.

Когда мозг получает новую задачу, нейронные пути возникают быстро. Смолл доказал, что это верно и для начала работы в интернете. При этом новые пути появляются и начинают функционировать в течение нескольких часов.

Смолл сказал мне: «Ослабление активности мозга у пожилых людей — это нелинейный процесс». Например, способность мозга к сопереживанию с возрастом усиливается. Обратная сторона этой медали в том, что молодой мозг, погруженный в течение полусуток в реальность мерцающего экрана, обретает избыточную способность к усвоению цифровой, виртуальной реальности, не выдерживающей сравнения с куда более вульгарной реальной жизнью, образующей наш грубый, порой скучный и застоявшийся материальный мир.

Интернет становится реальным миром

Основополагающие научные открытия в области пластичности нейронов снова подтвердили фундаментальную истину о том, что мы никогда не перерастаем наше окружение. Старики, так же как и молодые, подвержены воздействиям дивной новой действительности, в которой они оказались. Мир, который мы изменяем (или думаем, что изменяем) под себя, остается самым мощным инструментом, трансформирующим нас самих и наш разум от момента рождения до гробовой доски. То есть все мы «современные дети».

Интернет становится «реальным миром», а настоящая реальность превращается в вещь, которую надо ограничить и отшвырнуть в сторону. Реальность превращается в «мою аналоговую жизнь», «мою жизнь в раковине», «мою пустую жизнь».

Чем больше я задумывался об этом сейсмическом сдвиге в нашей жизни — о стремительном движении к сетевому опыту, прочь от более редких, но конкретных вещей, — тем сильнее мне хотелось понять природу этого явления.

Как мы переживаем трагедию эпохи Гутенберга в наше время?

Источник: Википедия

Как мы ощущаем жизнь, переживая на своем опыте ситуацию Гутенберга? Как это ощущается людьми, живущими в уникальный исторический момент, когда есть опыт существования с интернетом и без него?

Чтобы осознать уникальность нашего нынешнего затруднения и понять, как не потерять себя в современной жизни, надо искать ответы во всех закоулках собственного жизненного опыта. Но вопросы, на которые надо ответить, столь же просты, сколь и неотложны: Что мы хотим взять с собой? Какие ценности мы бездумно оставляем в прошлом?

Если следующее поколение будет общаться в сети больше, чем в реальности, если они не будут помнить время, когда все было наоборот, то, значит, я и мои сверстники — последние, кто способен почувствовать всю тяжесть и ограниченность сетевого общения.