Дискуссии о клерикализации образования сегодня — повод взглянуть на исторические примеры взаимодействия церкви и общества. Этот диалог начался далеко не вчера. История западной науки и образования неотделима от истории Римской церкви, которая имела влияние на все сферы жизни.
Мы собрали парадоксальные примеры того, как действия церкви на протяжении Средних веков и Ренессанса влияли на развитие образования и науки. Иногда это влияние оказывалось негативным, а иногда — совсем наоборот. Так или иначе, любое развенчание стереотипов делает картину мира менее упорядоченной, но более многообразной, а следовательно, правдивой.
Вульгата: перевод Библии как двигатель прогресса
Вульгатой (vulgata означает «всеобщая») называется латинский перевод Библии, который стал официальным для Римской католической церкви. Прежде существовала несовершенная старолатинская версия, которая отличалась сумбурностью и разрозненностью рукописей, и церковь испытывала потребность привести этот корпус текстов к единообразию.
Читайте также:
Про религию
В IX веке переводом занимался богослов Алкуин, поставивший задачу создания стандартного варианта Библии для школ и монастырей. Важно отметить, что Библия на протяжении веков была учебником грамоты и первой книгой для чтения. Причем часто оставалась единственной, из соображения, что если книга противоречит Писанию, то она вредна, а если не противоречит — то не нужна. Учёность, существовавшая в то время, крутилась вокруг библейского текста, переводы которого требовали латинской грамотности, знания греческого и арамейского языков, труда переводчика, каллиграфических умений и систематического подхода.
В монастырях появляются скриптории переписчиков, мастерские иллюстраторов, рисовавших миниатюры, библиотеки, где хранились священные книги. Таким образом, именно благодаря работе с церковными текстами получили толчок практики, которые потом стали инструментом светских наук, образования и искусства.
Источник: Wikipedia
Преследование чернокнижников: рождение мух из мяса
На протяжении долгого времени любое манипулирование учёных материалами, химическими реагентами или органикой могло взывать подозрения в колдовстве и занятиях чёрной магией. Нетрудно догадаться, что это сильно задерживало развитие наук о природе, потому что мешало проводить эксперименты и ставить опыты. Реальные знания о мире заменялись мифами и забавными на сегодняшний взгляд теориями — например, достаточно долго бытовала идея о самозарождении насекомых в мясе и мышей в старой ветоши.
Духовенство, которое было самым просвещенным средневековым классом, одновременно находилось в наибольшей опасности. В XII веке папа Александр III запретил монахам заниматься физикой, а столетие спустя святой Доминик наложил запрет на занятия естествознанием и медициной для членов своего ордена, посчитав опыт и наблюдение недостойными и опасными методами изучения мира. На догматическом уровне это было следствием убежденности церкви в греховности всего земного. Процессы превращения веществ и демонстрация физических законов, действительно способные выглядеть как чудо, утверждали зрителей во мнении, что перед ними творится колдовство. Доставалось и известным мыслителям. Например, оксфордский профессор XIII века Роджер Бэкон, который прославился спорами со схоластами и придал алхимии научный характер, из-за своего интереса к натурфилософии обвинялся в чернокнижии и отступничестве от догматов.
Здесь, как и во многих других случаях, есть другая сторона. Многие алхимики действительно занимались чернокнижием, веря что могут, словно Фауст, призвать темные силы. Во времена Жанны Д’Арк чернокнижник и монах-авантюрист Франческо Прелатти в течение нескольких лет мистифицировал Жиля де Рэ, внушая тому, что с помощью магии можно вызвать демона и получить гору золота. Результатом стали жертвоприношения и чудовищные убийства крестьянских детей. Суд инквизиции разоблачил эти преступления, и процесс Жиля де Рэ вошёл в историю, обозначив символический крах феодального произвола.
Кроме главных игроков, церкви и науки, на арене всегда были и побочные — лженаука, ереси, оккультизм, — что делает общую картину более запутанной и неоднозначной. Тем не менее, если бы методы опыта и эксперимента развивались беспрепятственно, многие научные выводы были бы сделаны намного раньше.
Источник: Wikipedia
Филиокве: влияние догмата об исхождении Духа на науки о природе
Подобно тому, как споры о том, владел ли Христос одеждой, которую носил, могли повлечь за собой серьёзные обвинения в ереси, небольшое добавление к Символу веры имело огромные последствия и стало одним из ключевых догматических противоречий, которые привели к расколу между Западной и Восточной церквями. Филиокве (Filioque — «и Сына») опровергает представление, что Святой Дух имеет только одно начало, Бога Отца. Какое же это имеет значение для становления науки?
Древний мир воспринимал космос как целостность, в которой растворена личность. О человеке как таковом заговорил Сократ, а за ним и Платон с Аристотелем, однако в целом античная философия сохраняла космоцентрические представления. Первый существенный толчок к становлению антропоцентрического культурного типа, заложивший основу Эпохи Возрождения, был предпринят в средневековом богословии: догмат о филиокве, подразумевающий, что Дух исходит и от Сына, а не только от Отца, предполагает реабилитацию земного мира, который считался греховным и недостойным изучения.
В католическом сознании филиокве одухотворяет человеческую плоть, легитимизирует земное существование, и природа вокруг делается интересной. Поэтому обожаемую схоластами логику Аристотеля теснит физика; пишутся трактаты, с которых начинается философская и культурная увлеченность вопросами телесности, складывается взгляд на мир через образ человека. Это обуславливает идею ценности индивидуальной личности. От интереса к человеку происходит интерес к его среде обитания, к вещам, которых он касается (развитие физики) и с которыми соразмерен (учение о пропорции), к способу смотреть на мир (представление о перспективе в живописи).
Источник: Wikipedia
Крестовые походы: религиозные войны и алгебра
Кровопролитные походы, результатом которых были многочисленные жертвы, разрушения и уничтожение произведений мавританского, еврейского и византийского искусства, способствовали в то же время диалогу культур. Одно из заблуждений, касающихся столкновения с мусульманским миром, состоит в том, что крестоносцы отправлялись в мир восточных варваров, однако на деле обычаи европейцев были более грубыми, и в научном отношении они существенно отставали от арабов.
Победоносные войска христиан не могли сдержать изумления при виде величия Севильи. Христиане никогда не знали ничего подобного в искусстве, экономическом блеске, гражданской организации, производстве, научном и литературном творчестве.
Уровень образования в Арабском халифате был достаточно высок, в Андалусии была широко распространена грамотность, существовали библиотеки и школы, где, кроме Корана, изучали различные науки. Именно востоку Европа обязана алгеброй и арабскими цифрами. На становление западной науки повлияли арабские труды по математике, астрономии, медицине; позаимствованы были методы окрашивания тканей, архитектурные приемы, методы производства бумаги и многое другое. Инициированные церковью крестовые походы заполнили белые пятна на картах, расширили представления европейцев о мире и подтолкнули будущие научные достижения.
Источник: Wikipedia
«Вызовите больному цирюльника!»: запрет на хирургию
Средневековая Европа обладала хорошей теоретической базой для развития медицинских знаний: сочинениями античных врачей и арабских учёных —Гиппократа, Галена, Авиценны. Однако в 1215 г. указом Римского престола монахам, которые имели доступ к литературе, запрещено было проводить медицинские вмешательства. Призывая не фиксироваться на земной жизни и не слишком заботиться о плоти, средневековая церковь полагала, что подлинная жизнь начнется в Царствии небесном. Это не помогало облегчить страдания тех, кто ещё туда не попал.
Хирургией стали заниматься цирюльники и банщики, которые были готовы пустить больным кровь и не боялись применить клистир. Учёные, представлявшие официальную медицину, занимались теоретизированием, в ходе которого естественное происхождение заболеваний подвергалось сомнению. Из-за отсутствия клинических наблюдений и плохого знания анатомии они вообще не слишком хорошо понимали, как устроены человеческие тела. Вскрытия были под запретом: согласно идее воскресения во плоти это помешало бы умершему восстать в день Страшного суда. Хирурги же не признавались врачами, не имели никакого авторитета и не допускались в университеты.
В Париже только в XVIII веке открылась первая хирургическая академия, чем медицинский факультет Парижского университета был крайне возмущен. Такое предубеждение, укоренившееся внутри медицинского сообщества — следствие подхода, заложенного церковью.
Источник: Wikipedia
Схоластика: диспуты об ангелах и становление академической традиции
Сегодня термин «схоластика» имеет в общественном сознании не лучшие коннотации, символизируя сухой склад мышления и абстрактную игру понятиями, оторванную от реальных проблем. Но заслуживает ли это слово того, чтобы быть негативным эпитетом?
Схоластика действительно занималась обоснованием и толкованием христианских догматов, позаимствовав у древних философскую методологию и идею категориального аппарата. Тем не менее, именно въедливый догматический подход к знанию создал средневековую науку логики и открыл для западноевропейского мира Аристотеля. Дискутируя о том, может ли Бог сотворить камень, который сам не сможет поднять, схоласты развивали формально-логический метод, который стал основой для алгоритмики, информационных технологий, разработок в области искусственного интеллекта.
Латинское “scholasticus” означает «школьный, учебный». Это не дает забыть о том, что европейская система образования и научное сообщество в том виде, в каком мы их знаем, возникла благодаря схоластицизму, который сформировал принцип ученого диспута и научной дискуссии, ввел в практику обмен комментариями на научные труды и заложил образовательные стандарты.
Источник: Wikipedia
Библия Гутенберга: как церковь подтолкнула книгопечатание и тут же выпустила «Индекс запрещенных книг»
В 1455 году Иоганн Гуттенберг из Майнца закончил работу над своей главной книгой, двухтомной Библией на 641 страницу. После этого мир изменился навсегда.
Вопреки существующему мифу, католическая церковь не устраивала массовых сожжений любых книг и не провозглашала книгопечатание порочной практикой. Напротив, нововведение было принято Римским престолом с большим восторгом и получило прозвание «божественного мастерства» вместе с поддержкой и покровительством церкви. На протяжении довольно долгого времени единственным местом, где большинство людей видели книги, оставалась церковь, поскольку Библия являлась инструментом богослужения. Печатная Библия в богатом переплете была драгоценным подарком, который стоил целого состояния. Запрос на общедоступность Библии подталкивал книгопечатание: Вульгате, приведенному к единому стандарту латинскому тексту, нужен был такой же универсальный и доступный «материальный носитель».
Справедливости ради нужно сказать, что в XVI веке церковь оценила не только преимущества книгопечатания, но и его возможную опасность для себя. Например, оказалось, что комментарии на Священное писание и переводы Библии на национальные языки грозят Римской церкви потерей авторитета, а гуманисты пишут и печатают довольно сомнительные сочинения. Появились церковная предпечатная цензура и надзор за распространением книг, а в 1554 году был опубликован документ под названием «Индекс запрещенных книг», куда вошло множество неугодных церкви сочинений. Тем не менее, именно Библия стала первой звездой в «галактике Гутенберга».
Источник: Wikipedia
Орден Игнатия Лойолы: плохо ли иезуитствовать?
Еще одно слово родом из церкви, которое нуждается в реабилитации — «иезуит». Что значит «иезуитствовать»? Сегодня всякий скажет, что речь идет о словесных ухищрениях и софистическом толковании фактов в свою пользу — не то, что ассоциируется с научным подходом. Однако католический орден иезуитов в свое время существенно повлиял на становление широкого образования.
Это может быть интересно:
Про квантовое бессмертие. Часть первая
Иезуиты создавали свои школы, коллегии, семинарии и академии, преуспев в этом больше, чем какой-либо другой церковный орден. Причинами тому были их высокая организованность, отличная дисциплина и выдающиеся риторические качества, благодаря которым иезуиты снискали славу непревзойденных спорщиков. Искусство оттачивалось в диспутах с протестантскими учёными: куда более цивилизованный способ разрешения противоречий, чем Варфоломеевская ночь. Поскольку основной целью главы ордена Игнатия Лойолы была борьба с Реформацией, иезуитские учебные заведения соревновались с протестантскими. В результате была разработана стройная педагогическая система, основанная на прагматике и дисциплине, и продуманная программа, которая включала изучение теологии и светских наук: арифметики, геометрии, астрономии, географии, теории музыки и других.
Монахи-иезуиты считались самыми лучшими учителями. Ко всему прочему, они не применяли телесных наказаний, предпочитая отправлять провинившихся учеников на скамьи позора или наряжать в колпаки с ослиными ушами. Несмотря на то, что уже гуманисты осуждали унижение как метод воздействия, на фоне грубых нравов эпохи такие взгляды можно считать передовыми.
Источник: Wikipedia
Процессы против астрономов: и всё-таки Галилея не сожгли
В XVI столетии теологическая комиссия рассмотрела концепцию Коперника о гелиоцентрической системе мира и пришла к выводу, что его теория противоречит Священному Писанию и толкованию, принятому в богословии. Сочинение Коперника было внесено в «Индекс запрещенных книг» с пометкой «впредь до исправления» и числилась в нем до самого 1822 года, а церковь запретила придерживаться коперниканской теории как объясняющей мироустройство. Именно это положение нарушил Галилео Галилей публикацией работы «Диалоги о двух главнейших системах мира». Инквизиционная комиссия дала Галилею понять, что не существует запрета на коперниканские идеи как таковые — но только если они подаются как гипотеза. Ко всему прочему, книга была написана в формате диспута-диалога — ход, к которому часто прибегали авторы, если хотели вложить в уста действующих лиц «опасные» идеи (например, в тексте «Похвалы Глупости» Эразма Роттердамского содержатся насмешки и критика в адрес церковников, но отговорка автора состояла в том, что всё это говорит Глупость). Галилей в своей работе вывел простака Симплициуса, который проговаривает некоторые из тезисов папы Римского и обращается к авторитету Бога, исчерпав все рациональные аргументы. Церкви этот образ, понятное дело, пришелся не по душе. Автор был вынужден покаяться перед судом инквизиции и оставшуюся часть жизни провёл под домашним арестом, которым было заменено пожизненное заключение в тюрьме. Галилею приписывают фразу «И всё-таки она вертится!». Считается, что он сказал это вполголоса после своего покаяния, имея в виду Землю.
Это может быть интересно:
Английские академические традиции
Церковь действительно тормозила развитие астрономической науки, однако имеет смысл подвергунть сомнению популярные суждения о казнях за научные убеждения. Единственным, кто действительно был сожжён на костре из-за космогонических вопросов, является Джордано Бруно, которого часто приводят в пример как учёного — жертву церковных зверств. Будучи неоплатоником-мистиком, Бруно отстаивал теорию множественности миров, верил в перерождение и утверждал, что Христос был магом, повелевавшим энергиями природы. Результатом стали обвинение в ереси и казнь. Не оправдывая расправы за какие бы то ни было взгляды, нужно отметить, что Бруно сошёлся с католическим престолом на его же поле, поспорив о сущности Христа и Девы Марии — то есть, претензии церкви относились к религиозной составляющей учения. Более того, в большинстве случаев суд инквизиции был не так суров, как авторитарный королевский, поскольку проходил по строгим правилам.
С одной стороны, домашние аресты, конфискацию имущества, требование публичного покаяния и включение публикаций в список запрещённых трудно назвать изуверской жестокостью. В то же время, именно такие «мягкие» методы борьбы с просвещением позволяют оценивать процессы над учёными как явления, не такие уж далёкие от дня сегодняшнего.
Источник: Wikipedia
Во времена, когда философия (а с ней и все науки о природе) были «служанками богословия», на церковную жизнь и размышления о догматике тратились все интеллектуальные ресурсы общества. Возможно, если бы те же самые силы были направлены на интеллектуальное постижение мира, человечество куда раньше смогло бы качественно улучшить жизнь за счет открытий в медицине и технологиях?
С другой стороны, сослагательное наклонение в истории неуместно, поскольку сознание определяет культуру в той же мере, в которой условия жизни — тип сознания. Попытка проекции современного мышления на средневековое является таким же анахронизмом, как скрипка в руках Орфея на картине художника XVII века Чезаре Дженнари. Воспитание в церковных традициях создавало самых разных людей — ревнитель духовных скреп Джироламо Савонарола сжигал на площадях светские книги и произведения искусства, в то время как Эразма Роттердамского юность в монастыре вдохновила на гуманистическую педагогику. Однако им обоим некуда было больше пойти, чтобы приобщиться к знанию.
Средневековье двигалось к прогрессу медленно и своими средствами, через тёмные скриптории, клистиры и ангелов на кончике иглы, поскольку проект светского образования и светской науки на тот момент еще не состоялся. Куда проблематичнее ситуация заведомого регресса, когда, образно говоря, уже создав ткацкие станки, облегчающие производство, мы разрушаем их как луддиты.
У человека Средних веков не было иной возможности получить образование, кроме как в религиозной среде, а следующие эпохи отказывались от этой практики постепенно и с трудом. Сейчас такая возможность есть — и пока что сохраняется.
