Бертран Рассел писал, что поколение, которое не может выносить скуку — это поколение духовных карликов. С этой точки зрения наше постоянное стремление занять себя чем-нибудь интересным выглядит не очень привлекательно. С другой стороны, есть распространённое мнение, что скучают только люди с узким кругозором или слабой волей, не умеющие найти для себя подходящего дела.
Скука бессодержательна, томительна и… скучна. Тавтология «скука скучна» характеризует её наиболее точным образом. Мы скучаем, когда едем в автобусе, забыв наушники дома; скучаем на лекции, которая не вызывает нашего интереса; скучаем на работе (скука — основное состояние, сопровождающее монотонный труд). Чтобы избавиться от этого чувства, мы готовы на всё что угодно: мы готовы даже прочесть статью, посвящённую скуке, хотя это едва ли можно назвать очень весёлым занятием.
Читайте также:
Достоинства праздности: как научиться валять дурака
Иосиф Бродский в речи для выпускников Дармутского колледжа, прочитанной в июне 1989 года, говорит: «Ни точные науки, ни гуманитарные не предлагают вам курсов скуки. В лучшем случае они могут вас познакомить со скукой, нагоняя её». Между тем, скука представляется одним из наиболее фундаментальных компонентов человеческой жизни.
Следуя за Расселом, норвежский философ Ларс Свендсен пишет: «Лишённый способности терпеть скуку, человек обречен на убогую жизнь, потому что жизнь — это непрерывный побег от скуки. Поэтому все дети должны научиться выносить скуку, и, если ребенок не адаптирован к скуке, это означает лишь серьёзный пробел в его воспитании». Почему же скука так важна и так невыносима, что скрывается за этим феноменом?
Обычно нам кажется, что скука — это внутреннее состояние человека: это не вещь, а отношение к вещам, которое можно изменить усилием воли. Но это также и характеристика окружающего мира. Достаточно сказать, что современная скука возникла, по-видимому, совсем недавно. Ещё пару веков назад большинству людей некогда было скучать: жизнь регулировалась в соответствии с природными циклами, заполнялась постоянной работой и осмыслялась в категориях, которые были предоставлены обществом и почти не подвергались сомнению.
Скука возникает как феномен современного мира, в котором каждый занят поиском «персонального смысла» (хотя у средневековых монахов была akedia, чем-то похожая на скуку). Когда распадаются коллективные нарративы спасения, жизни в гармонии с природой и в соответствии с общественными иерархиями, мир определённо становится скучнее. Обычно мы думаем, что всё было ровно наоборот: чем мог заняться какой-нибудь крестьянин в деревенской глубинке, где не было ни интернета, ни телевизора, ни даже книг?
Читайте также:
Новости каждый день: психология информационной эпохи
Ларс Свендсен возводит современное духовное состояние человека к эпохе романтизма. Именно тогда жизнь становится объектом эстетического созерцания: всё начинает делиться на «скучное» и «интересное». Традиционный романтик стремится преодолеть скучную повседневность, выйти за её пределы в непрерывном самовозвышении. Так возникает тяга к приключениям, трансгрессиям и идея личного счастья.
Когда увеличиваются возможности выбора, нарастает и скука. Чем меньше ограничений, тем меньше в нашем выборе серьёзности, ведь от любого сегодняшнего решения завтра можно с лёгкостью отказаться. Мы всегда как будто подозреваем, что по-соседству занимаются чем-то гораздо более интересным, что лишает очарования и обязательности наши собственные занятия.
Постмодернизм доводит эту логику до предела и становится временем тотальной скуки, от которой уже не спасают никакие трансгресии. Патрик Бэйтман из фильма «Американский психопат» питает страсть к фирменным визиткам, дорогим костюмам и жестокому насилию. Но его не удовлетворяет ни то, ни другое, ни третье: несмотря на повышенную интенсивность, вся его жизнь пронизана тоской (Бодрийяр назвал это состоянием «после оргии»).
Скука действительно может приводить к агрессии и насилию. Недавно психологи из Королевского колледжа Лондона в серии экспериментальных тестов выяснили, что скука подталкивает человека к более радикальным политическим позициям. Учёные связывают это со стремлением человека к поиску смысла. Такие масштабные политические идеологии эпохи модерна, как коммунизм, фашизм и национализм в определённой степени являются ответом на глубинную скуку — именно потому, что готовы предоставить ответ на вопрос о смысле.
Скука и насилие, по всей видимости, связаны друг с другом. Можно вспомнить о ликовании, охватившем благополучную Европу в начале Первой мировой войны, которое сегодня называют не иначе как «политическим помешательством». В романе Томаса Манна «Волшебная гора», где он хотел охарактеризовать общее состояние европейского мира перед началом войны, доминирует настроение скуки. Главному герою — молодому инженеру Гансу Касторпу — удаётся покинуть сонный санаторий, атмосфера которого затянула его на несколько лет, только благодаря неожиданному известию о начале военного конфликта.
Читайте также:
Метамодерн — новый способ смотреть на мир
Животные вряд ли знакомы со скукой в нашем понимании этого слова. Но некоторые приматы здесь, как и во многих других отношениях, на нас всё-таки похожи. Шимпанзе, которые надолго оставались в одиночестве или находились в мрачных помещениях, начинали курить предложенные сигареты с диметилтриптамином — сильным галлюциногенным веществом, хотя в обычных условиях они не доставляют приматам никакого удовольствия (эти наблюдения описаны в недавней работе британского этолога Элвина Бродерика). Этическое содержание эксперимента оставим на совести учёных — видимо, они тоже усиленно боролись со скукой.
От скуки избавляет сон, просмотр сериала или хорошая музыка. Но невозможно всё время смотреть сериалы, спать, предаваться музыкальным наслаждениям или экспериментировать с диметилтриптамином. Как бы вы ни стремились от неё убежать, скука рано или поздно вас настигнет. Именно поэтому каждому из нас нужно научиться скучать — у нас просто нет другого выхода.
Лучшим лекарством от скуки считается новое. Проблема в том, что настоящая, невыдуманная жизнь состоит из серии чередующихся повторений. Можно сменить семью и работу, переехать в другой город, записаться на кулинарные курсы, испытывать психоактивные вещества или прыгать с парашютом. Но даже самое захватывающее занятие рано или поздно вам наскучит.
В удивительном по точности наблюдений очерке «Записки блокадного человека» Лидия Гинзбург показала, что даже экстремальная ситуация, в которой ты постоянно находишься под угрозой смерти, со временем становится обыденной: «Есть ситуации — экзистенциалисты называют их пограничными, — когда, казалось бы, всё должно измениться. На самом деле вечные двигатели продолжают свою великую работу». Скука — один из таких «вечных двигателей».
Неисправимый пессимист Артур Шопенгауэр писал, что человек всю жизнь мечется между скукой и желаниями, удовлетворение которых приносит не успокоение, а лишь новые страдания. Скука важна потому, что открывает путь к поиску смысла. Многие философы считали, что от бездны желаний и бессмыслицы спасает познание — созерцательная, теоретическая установка, благодаря которой человек находит своё место в пустоте бытия.
Читайте также:
Плыви на свет: эссе о поисках смысла
Бродский говорил: «Когда вас одолевает скука, предайтесь ей. Пусть она вас задавит; погрузитесь, достаньте до дна. Вообще, с неприятностями правило таково: чем скорее вы коснетесь дна, тем быстрее выплывете на поверхность». И ещё: «...cкука говорит на языке времени, и ей предстоит преподать вам наиболее ценный урок в вашей жизни — урок вашей крайней незначительности».
Мы можем представить себе человека, который постоянно получает всё новые и новые удовольствия, без остановки и повторения. Стоит ли стремиться к такой жизни, готовы ли мы это сделать? Опыт учит, что в нашей жизни должно найтись место не только удовольствию, не только страданиям, но и скуке. А кто научился скучать, скорее всего, умеет и наслаждаться.
