Читайте также:
Секулярное общество — это не то, что вы думаетеНа феномен религии можно смотреть по-разному. Кто-то считает это стадией общественного сознания, которую всем пора переступить. Кто-то — элементом своей культурной идентичности, когда вопрос о принадлежности к определённой вере более важен, чем вопрос о том, а действительно ли ты хоть во что-то веришь. А для кого-то религия остаётся главным ориентиром и содержанием жизни.
И пока роботы учатся рассчитывать областной бюджет и писать поэзию, люди продолжают устраивать религиозные ритуалы. Люди убивают за веру, люди умирают или терпят лишения за веру. Люди добиваются того, чтобы их движение признали в качестве религии. И это не просто хождение по кругу — появляются всё новые и новые религиозные течения и движения, пытаются перетянуть паству друг у друга, предложить своё решение первостепенных вопросов. Но получается у них не очень.
Журнал The Atlantic расспросил исследователей современных религиозных движений о том, почему же новым религиям не удаётся соперничать с теми, что возникли ранее.
Я построю свой Сион
Рассмотрим, например, такой сценарий. В одной стране, по преимуществу мусульманской, появился человек, который объявил, что он — сын божий. Вокруг него собралась большая группа сторонников. Перед нами новый пророк, утверждали они. Такой пророк, каким был Мухаммед.
Сторонники новоиспечённого пророка создают религиозное учение. Многие распродают своё мирское имущество и на заработанные деньги совместно покупают землю. Это будет новая Земля Обетованная, и последователи пророка собираются жить там в мире и согласии...
Что ждало эту коммуну, нетрудно догадаться. Новый пророк оказался в тюрьме и вроде даже отказался от своих притязаний. При полном попустительстве полиции угодья его последователей были сожжены, а затем (уже при полной поддержке полиции) те насильно были выселены со своей Земли Обетованной.
Небольшие пояснения: история эта произошла совсем недавно в Индонезии. Пророк — это бывший тренер национальной сборной по бадминтону Ахмад Мушаддек:
Проповедовать он начал в конце девяностых. Количество сторонников Мушаддека, образовавших движение «Мила Абрахам», или «Гафатар», составило около 50 тысяч человек. Семь тысяч из них переселились на Борнео в надежде обрести там Землю Обетованную, и в 2016 году их прогнали.
Официально Индонезия — светское государство со свободой вероисповедания. Вместе с тем, на самом деле только основные религии считаются здесь законными. Как отмечает индонезийский исследователь Аль Макин, в современной истории одной только этой страны было зафиксировано около 600 новых религиозных течений. Государство реагирует на их появление агрессивно, особенно это касается движений, отошедших от официального ислама.
Читайте также:
За что бы вас сожгли в Средние века?Мушаддек призывал людей мирно жить, заниматься фермерством и научиться полностью обеспечивать себя всем необходимым. Практически исламский нью-эйдж.
С точки зрения государства сторонники Мушаддека — секта, опасные радикалы, так что после разгона общины для них устроили специальные курсы под присмотром психологов — чтобы переучить людей обратно законопослушных граждан и легальных мусульман.
А вот с точки зрения религиоведения и социологии как «Мила Абрахам», так и многие другие аналогичные движения, могут рассматриваться как новые религии, которых просто губят в зародыше, отмечает канадская исследовательница Сьюзан Палмер.
По её словам, многие люди просто даже не осознают, сколько на свете этих «детских религий» и с каким постоянством они возникают.
Молодые религии были всегда; это органический феномен, как сорняки в саду. В некоторых обществах в них видят только сорняки и выпалывают; в других им позволяют вырасти, пустить корни и стать полноценными растениями.
Палмер поясняет, что изнутри члены коммуны видят своё движение именно так — как соперника «больших» религий. В доктрину тех же «Мила Абрахам» входит критика доминирующих авраамических религий: коррупция и властолюбие развратили религиозных лидеров, война на Ближнем Востоке означает скорый крах ислама — поэтому-то и нужен новый пророк, чтобы вернуть всё, как было.
Религии, которые мы называем мировыми, развивались по схожему сценарию, отмечает швейцарский учёный Жан-Франсуа Майе.
Будь мы свидетелями религиозной ситуации в 50 году нашей эры, я сомневаюсь, что мы бы делали ставку на маленькую религиозную группку в уголке Римской Империи.
Всё уже поделено до нас
Читайте также:
Хочу узнать про ритуалы и обряды — что мне читать?Согласно недавним исследованиям, более 90% всех религиозных людей относят себя к одной из четырёх конфессий: индуизм, буддизм, христианство и ислам. Конечно, мы наслышаны о мормонах (около 15 млн последователей), свидетелях Иеговы (около 8 млн) или каких-нибудь саентологах (10 млн по версии сторонников, 50 тысяч или меньше — по независимым оценкам).
Конечно, нельзя оценивать статус той или иной религии исключительно по количеству последователей — ведь иудаизм относят к мировым религиям отнюдь не за число верующих (оно относительно невелико), а за исключительное влияние этой религиозной традиции. Вместе с тем, исследователи признают — после ислама, появившегося в VII веке нашей эры, столь значительных религий больше не появлялось.
Согласно энциклопедии «Британника», на все новые религии приходится всего 63 млн последователей, а влиятельный американский религиовед Джон Мелтон насчитывает 64 млн.
Читайте также:
Атлас псевдонаучных заблужденийПочему так происходит? Вспоминая наш индонезийский пример, в первую очередь нужно отметить, что авторитарные государства рассматривают вообще любые независимые движения, не только религиозные, как угрозу стабильности режима, поэтому оказывают на них серьёзное давление.
Однако даже когда новая религия зарождается в демократических государствах и развивается относительно свободно, больших успехов она также не достигает.
Например, в 70-х годах во Франции журналист Клод Ворилон основал движение раэлизма. В основе доктрины раэлитов лежит представление о том, что человечество было создано внеземной цивилизацией, и предназначение человечества — достичь такого же уровня развития, какое было у его родителей.
Раэлизм постепенно распространяется по миру — если к концу 70-х их число составляло несколько сотен, то сейчас оценивается в 90 тысяч. Но — опять же — всего 90 тысяч. Более того, в открытый доступ попали секретные документы общины, согласно которым реальное число раэлитов — и вовсе 14 тысяч.
Читайте также:
Про религиюСобственно, ещё один важный фактор, препятствующий укреплению новых религий, — это распространение всеобщего образования и развитие науки и техники, которые влияют на сознание даже убеждённых верующих.
Поверить в заявления о божественных откровениях, чудесах и других фантастических событиях становится всё сложнее.
Мы принимаем слова Мухаммада о том, что он говорил с Богом, и слова Иисуса о том, что он сын Божий, потому что это произошло полторы-две тысячи лет назад. Туман времени лежит на них, давая ощущение подлинности. Если сейчас кто-то говорит подобные вещи, кем мы называем его? Продавцом вакуума.
Кроме того, массовая культура, с удовольствием принявшая в свой канон фэнтези и фантастику, сделала нам своего рода прививку от излишней впечатлительности. Религия, основанная на вере в зелёных человечков? Конечно же, большинству из нас это покажется нелепым бредом. Даже тем, кто верит в непорочное зачатие.
Всем молиться, поститься, слушать радио «Радонеж»
Однако самый важный фактор в этой ситуации, по мнению религиоведов, — отсутствие государственной поддержки в противовес той, что имеют большие религии.
Действия императора Константина, положившего конец гонениям на христиан, в итоге позволили христианству быстро стать главенствующей религией. Так же и ислам, индуизм и буддизм эффективнее и шире всего стали распространяться, когда находились под патронажем государства.
Читайте также:
Несправедливость как норма: эффект МатфеяСейчас основные религии во многих странах являются частью государственной идеологии, даже когда официально утверждается о светском характере государства. У этих религий есть мощное лобби, а их лидеры при поддержке государства делают всё, чтобы оказывать давление на конкурентов.
В такой ситуации сильный становится ещё сильнее, доминирующая религия побеждает в борьбе за паству.
Более того, в современном мире, когда эпоха географических открытий и великих завоевателей ушла, даже если какое-то государство вдруг назначит новую религию в качестве основной, распространить учение силой не удастся, и на мировой арене эта религия будет конкурировать с другими.
Напоследок поговорим о том, каковы условия этой конкуренции.
Пророк в айфоне
Распространение интернета радикально меняет ту ситуацию, в которой религии конкурировали прежде. С одной стороны, человек больше не привязан к месту богослужения, — он может смотреть и читать проповеди в интернете где бы ни находился.
Вы, к примеру, знали, что в России больше трёх тысяч последователей бахаи? Это возникшая в середине XIX века на Ближнем Востоке религии, последователи которой выступают за отказ от любых форм дискриминации, прекращение всех религиозных и политических конфликтов и создание единой мировой цивилизации. Спустя полтора века после возникновения движения количество последователей бахаи оценивается в 7 млн человек.
С другой стороны, интернет — это общее поле для всех религий, а значит число участников борьбы за паству невероятно выросло.
В большинстве стран сейчас доступны учения сотен маленьких и больших религий, а значит конкретной новой религии сложно набрать критическую массу сторонников. Как отмечает Жан-Франсуа Майе, новое религиозное движение, какие бы благие намерения оно ни преследовало, может рассчитывать лишь на интерес небольшого количества людей.
Это парадокс современного мира: у религиозных групп одновременно есть беспрецедентные возможности распространять веру, но вместе с тем есть и беспрецедентная конкуренция на религиозном поле.
Читайте также:
Как советский человек поверил в колдовствоПо словам Майе, религии находятся в ситуации рынка: каждая предлагает потребителю свой продукт, и приходится заботиться о том, чтобы этот продукт выделялся на фоне других. Как раннее христианство выделялось на фоне языческих верований благодаря большому акценту на посмертное существование, продавая «действенный рецепт» спасения от мук ада.
Возможно ли возникновение новой религии, способной конкурировать с большими участниками этого рынка? Майе допускает, что да. Но это должен быть какой-то очень специфический и удачный сценарий.
Например, если очередной пророк появится в Китае (тут много паствы, которую можно потенциально склонить к тому или иному движению) и достоверно для людей XXI века соединит элементы христианства со стремлением к внутренней гармонии. Впрочем, и в этом случае ему придётся убедить государство в своей безобидности, а ещё найти хорошую PR-службу и маркетологов.
В самом начале XXI века культ стал приобретать всё большую и большую популярность, его приверженцы начали действовать открыто, была образована первая Церковь Святой Смерти.
Это привлекло к культу внимание государства и католической церкви. Но несмотря на то, что часть мест поклонения культистов была разрушена военными, Церковь Святой Смерти стала находить всё новых и новых сторонников. Сейчас их число составляет 10-12 миллионов и продолжает стремительно расти.
Санта Муэрте поклоняются жители бедных кварталов, уличные торговцы, таксисты, члены преступного сообщества, представители ЛГБТ. Это религия привлекает и объединяет тех, кто чувствует себя изгоем в капиталистическом обществе, ищет защиту и безопасность.
Сейчас культ вышел за пределы Мексики и распространился в ряде регионов США. Людей, разочаровавшихся в своих лидерах и прежних религиозных институциях немало, так что можно ожидать появления культа и в других странах. Эта вера обладает необходимой универсальностью, она везде будет актуальна — ведь, как подчёркивают поклонники Санта Муэрте, перед Святой Смертью все равны.
