Представительная демократия классического вида в XXI веке терпит кризис, и это становится всё более и более очевидным. Избиратели в развитых странах меньше доверяют своим правительствам, парламентам и президентам. Институт мудрого и справедливого демократического лидера изживает себя. Демократии нужна новая опора. В этой статье расскажу о теории одной из таких опор — о делиберативной демократии. 

Почему референдум не работает?

Читайте также:

Где же новые мировые религии, господи?

Но сначала разберёмся, что не так с привычной нам демократией. Есть два вида реализации демократии: представительная демократия (когда граждане выбирают лидеров, которым делегируют власть) и прямая демократия (когда граждане голосуют напрямую за политические решения). 

Представительная демократия распространилась по миру как самая удобная модель, отвечающая тем задачам, которые стоят перед современным государством. В её основе лежит идея о том, что члены общества на конкурентных началах избирают себе правителей и отдают им право на исполнение власти на определенный срок. После революции в Америке парламентский строй стал синонимом демократии. 

Но двум-трём векам доминирования представительной демократии предшествовал куда более долгий период существования демократии прямой. Собрание всех членов древнего общества, уполномоченное решать ряд политических проблем, существовало на разных этапах развития цивилизации. Классический пример прямой демократии — античные Афины, где все важные решения принимало собрание всех граждан. 

В современном мире доминирует представительная демократия, лишь только в некоторых традиционных обществах сохранились изначальные формы прямой демократии. Однако инструменты прямой демократии не забыты, сегодня спрос на них растёт; многие её принципы лежат в основе современного местного самоуправления. Кроме того, с каждым годом всё чаще происходят референдумы. 

Референдум — это упрощенная, ограниченная для эффективности в современных условиях версия прямой демократии. Зачастую правительства используют их для легализации того или иного спорного решения. И референдум — это далеко не всегда хорошо. Сейчас расскажу, почему.

Когда референдум становится инструментом манипуляции

В автократиях референдум может быть манипулятивным институтом, как и поддельные выборы. Яркий пример — референдум в Таджикистане 2016 года, по итогам которого Эмомали Рахмон получил возможность избираться на пост президента неограниченное количество раз. Явка составила 92%, проголосовавших «за» — 99,6%. Стоит ли объяснять, что настолько завышенные цифры могут говорить только о недостоверности полученных данных. 

В 1993 году Алла Пугачёва пела песенку про «да-да-нет-да», вбивая в подсознание россиян правильные ответы на четыре вопроса референдума, легитимизирующего Ельцина. Этот референдум стал результатом конфликта президента и Верховного Совета РСФСР. 

Вопросы референдума были составлены так, чтобы гражданину не приходилось задумываться:

Читайте также:

Интернет животных: могут ли технологии спасти планету

Первый вопрос звучит удивительно фамильярно, словно диалог двух пьяниц. Как можно говорить о доверии человеку, который управляет страной? Доверять можно другу или девушке, к президенту следует испытывать иные чувства. Второй вопрос, написанный противниками президента, возлагает на него всю вину за плачевное состояние России. Будто бы Верховный Совет не имеет ко всему происходящему никакого отношения, и вся ответственность лежит только на Ельцине и его людях. 

Но формулировка вопросов — не самая странная часть в этом референдуме. Что предполагалось делать с его результатами? С третьим и четвертым вопросами примерно понятно. Но какие действия должны были бы последовать, если бы россияне заявили, что не доверяют Ельцину и не согласны с его социально-экономической политикой? Никакой правовой базы под разные варианты развития событий разработано не было. 

Это близкий истории России, но далёкий от настоящей демократии случай. Но и в устойчивых демократиях референдум далеко не всегда работает как нужно. 

4 вечные проблемы референдума

Эгоизм избирателя

При выборах представителя проблема эгоизма избирателя не стоит. Но когда гражданин имеет право решать определенный вопрос самостоятельно, его единственным мотивом будет собственная выгода. 

В 2016 году в Нидерландах прошел референдум об ассоциации Украины с ЕС. Голландцы решили, что им это не нужно. Они аргументировали это тем, что в ЕС не нужна страна с таким высоким уровнем коррупции и плохой экономикой. Они испугались и украинских мигрантов. 

За четыре года до этого референдума голландцы избрали парламент, страну возглавила коалиция Партии Труда и Народной партии за свободу и демократию. Обе эти партии являются активными сторонниками евроинтеграции. Для коалиции результаты референдума были полным шоком. Выходит, несмотря на то, что народ выбрал еврооптимистов, он не хочет развития Евросоюза? Как такое может быть? 

Дело не в том, что за четыре года между выборами и референдумом политические взгляды голландцев изменились. Многие из тех, кто проголосовали на референдуме «против», вполне поддерживают политику евроинтеграции. Просто граждане, в отличие от политиков, не имеют возможности создавать стратегию развития Европы, их спросили лишь об одном конкретном её шаге, который показался голландцам неправильным. 

Эгоизм — это единственный механизм, который граждане могли использовать. В этом заключается вся суть референдумов: политики создают несколько вариантов решения одной, зачастую вырванной из контекста проблемы, и предлагают людям выбрать один. 

формулировка вопросов

Избиратели не всегда могут понять, в чём, собственно, состоит вопрос. Порой эта проблема возникает и в нормальных демократических странах, где никто никем не собирался манипулировать. Например, в Италии перед конституционным референдумом 2016 года возник стартап, который за 145 евро предлагал помочь разобраться в том, о чём будет голосование. 

несоблюдение интересов меньшинства

При представительной демократии интересы меньшинства защищает многопартийный парламент. А референдум — это всегда игра с нулевой суммой. Как могут быть представлены интересы меньшинства в случае, если решение принимает большинство?Хотя на самом деле в большинстве референдумов решение принимает меньшинство, и сейчас мы в этом убедимся.

вопрос кворума

Читайте также:

Как мы принимаем коллективные решения

Можно считать легитимным референдум, явка на котором была 70%, и решение было принято 70% голосов? Получается, что решение 49% избирателей становится законом для 51%. Большинство референдумов в мире проходит именно по такой схеме. 

Например, явка на референдуме, в результате которого Хорватия вошла в ЕС, составила 43%, за Европу проголосовали 66%. Это значит, что будущее страны определило меньшинство, составляющее 28% от числа всех избирателей. Сотрудники Международного института демократии и институциональной помощи Фрэнк Маклауфлин и Сима Шах считают, что результаты таких референдумов стоит считать недействительными. Но есть и исключения. На некоторых референдумах предусмотрен порог явки или кворум из абсолютного большинства избирателей. Так, референдум 2015 года по вопросу гомосексуальных браков в Словакии провалился из-за низкой явки — 21%. 

Но референдумы имеют право на существование. Порой они необходимы, например, для исполнения права народа на самоопределение. Интересен пример Варминско-Мазурского плебисцита, проведённого в польских районах Восточной Пруссии в 1920 году по условиям Версальского мира. Несмотря на то, что половина жителей территорий, на которых проходил референдум, была поляками, они пожелали остаться гражданами Германии. Из более чем сотни тысяч проголосовавших только 8 000 выбрали присоединение к Польше. Польские власти были обескуражены этими результатами. В итоге в состав Польши вошло только 8 деревень, где эти 8 000 и проживали. 

Референдум можно использовать только в некоторых случаях. Принципиально новая демократия должна быть иной. 

Как демократически заказать пиццу, или делиберация по-простому

Прежде чем продолжить читать эту статью дальше, представьте себе такую ситуацию: вы с друзьями на вечеринке решаете заказать пиццу. Можно сделать это двумя способами:

Второй вариант займёт немного больше времени, но заказанная пицца придётся по вкусу всем, в отличие от пиццы, заказанной кем-то одним. Сесть и обсудить, рассмотреть все варианты и подискутировать. Казалось бы, что может быть проще? 

Это и есть делиберативная демократия. Однако использовать этот принцип в политике и сделать его не просто сиюминутным порывом к сотрудничеству, а систематизированной процедурой, куда сложнее. 

Делиберация по-сложному

Делиберативую демократию придумал американский политолог Джон Бессет, а развил немецкий философ Юрген Хабермас. Он разрабатывал эту идею в рамках своей теории коммуникативного общества. Эта теория — что-то вроде нового механизма общения между людьми, свободного от эгоизма и недопонимания. 

Хабермас родился с расщеплением верхнего нёба (в народе — «волчья пасть»), в детстве над ним издевались ровесники, многие люди не понимали его и считали уродом. Поэтому он решил, что человечеству необходима новая концепция общения, основанная на равенстве и уважении, в том числе и в политической сфере. 

Читайте также:

Что общего у Платона с Мединским, или про социальные конструкты

Процедура делиберации была разработана Хабермасом как идеальный механизм демократии. Она проста, но имеет несколько жёстких правил, малейшее нарушение которых лишает смысла всё действие. 

Гражданам, которых касается определённая проблема и которые готовы принять участие в процедуре, предоставляется полная информация о проблеме: факты, мнения экспертов, политиков. К обсуждению привлекаются эксперты по данной проблеме, обязательно с разными точками зрения. Все они собираются вместе и обсуждают проблему. Каждый из участников обсуждения имеет право выступать, комментировать, спорить, предлагать, убеждать, задавать повестку обсуждения. 

Дружеская компания, заказывающая пиццу — это очень простая, но объясняющая принцип делиберации модель. Принципиально политический процесс от выбора пиццы отличается тем, что в нём участвуют не друзья, а незнакомые люди. Поэтому самое главное правило здесь — полное равенство и свобода всех участников, которое присутствует в дружеской компании, но в среде незнакомых людей его нужно обеспечить. 

Внутри этого котла мнений происходят реакции. Многие позиции, в основе которых лежала недостаточная информированность или дезинформация, отвергаются обсуждением сразу. В итоге остаются самые осмысленные мнения, из которых граждане выбирают самые рациональные. После одного или нескольких таких обсуждений участники голосуют. Хабермас предполагал, что после такой открытой процедуры все придут к общему решению, которое будет самым верным во всех смыслах. Практика показала, что прийти к устраивающему каждого участника решению невозможно. Но можно принимать решение большинством. 

Глава Центра Делиберативной Демократии Стэнфордского университета (CDD) Джеймс Фишкин и его коллеги освежили и приблизили к практике концепцию Хабермаса. В CDD разработали собственную уникальную процедуру делиберативного опроса. За 25 лет существования центр провел более 70 таких опросов по всему миру. 

Опросы, проводимые CDD, могут быть любого уровня: от национального и наднационального (например, опрос жителей ЕС) до уровня ссор двух африканских племен. Часто центр проводит делиберативный опрос по просьбе властей государства, которые не знают, чего на самом деле хотят их граждане (вот и ответ вопрос, который, возможно, у вас уже возник: почему они никогда не работали в России). 

Процедура делиберативного опроса может варьироваться от ситуации к ситуации, однако имеет жесткий скелет последовательных действий:

Обычно после обсуждения позиции участников сильно изменяются. Часто большинство и меньшинство меняются местами. Даже самоуверенный и убеждённый в своей правоте человек не сможет ничего сделать в коллективном обсуждении, если выяснится, что его позиция неверна из-за недостатка информации. Это очень сильный фильтр, который способен отсечь все заблуждения, которых порой действительно много. 

Читайте также:

Игра в политику: почему нам нужно больше клубов дебатов

Проголосовали бы голландцы против евроинтеграции Украины, если бы пообщались лицом к лицу с простыми украинцами? Ведь они такие же люди, но евроинтеграция для многих из них — это шанс на лучшую жизнь. 

Главный плюс делиберативной демократии раскрывается после обсуждений: в открытой дискуссии участники не ограничены закрытым списком вариантов решения проблемы. Они имеют безграничный творческий потенциал и способны разрабатывать такие решения, какие власти не стали бы предлагать сами. Хабермас полагал, что решения, принятые в процессе делиберации, будут иметь силу законов, но опросы СDD являются лишь ни к чему не обязывающими государство инновационными соцопросами. 

Но и это уже неплохо: политики могут увидеть, чего на самом деле хотят граждане, и учитывать их потребности и предложения. 

Центр может решать широкий спектр проблем, от вопросов пенсионной системы в Японии до судьбы не очень нужного стадиона в Польше. Иногда CDD помогает государствам определять институциональное будущее. В 2017 году CDD провёл делиберативный опрос в Монголии, чтобы помочь правительству страны реформировать государственное устройство в соответствии с желаниями граждан. 

Темой опроса стало то, какую роль в государстве должен играть парламент, премьер-министр, сколько лет должен править президент — всего 18 тем. После обсуждения мнение респондентов по ряду тем очень изменилось. Поддержка идеи двухпалатного парламента сократилась с 65% до 30%, количество сторонников предоставления президенту только одного срока без права переизбрания на 6 лет упало с 61% до 40%. Также участники опроса отвергли идею о парламентском избрании президента (с 55% до 38%) и выступили за увеличение власти премьер-министра. Эти цифры могут выглядеть сухо. Но давайте представим себе такую процедуру в России в 1991 или 1993 году. Это могло бы в корне изменить историю нашей страны. 

Интересен пример делиберативного опроса в Тамале, третьем по величине городе Ганы. Город быстро растет, а его администрация ограничена в средствах на социальные программы и не хочет знать о нуждах жителей. В результате обсуждения выяснилось, что для горожан важнее всего чистая вода. Люди просят у власти лишь построить водопровод, экологически чистые туалеты и очистные сооружения. Крестьяне были вынуждены орошать свои поля сточными водами, и почти вся вода в городе никак не очищалась. Опрос CDD в Тамале оказал двойное воздействие. Интересы общества были выражены, а бездействие и наплевательское отношение местных властей к ключевому для города вопросу санитарии получили всемирную огласку, что заставило их начать что-то делать. 

Делиберативная демократия не может заменить демократию представительную. Но она может дать современному государству новую опору, помочь властям услышать своих граждан. Самим гражданам она может дать возможность влиять на политику напрямую, по-настоящему ответственно и рационально. Делиберативная демократия убирает из политики эгоизм и безграмотность, заменяет их уважением и состраданием. 

Технология создана, опробована и работает. Последнее слово остается за властями: если они действительно хотят расширять народовластие и сделать свои решения более легитимными, то они будут пользоваться инструментами делиберации и сделают мир честнее и справедливее.