Доклад «Коррупция в российском высшем образовании» Елены Денисовой-Шмидт вошёл в 191-й номер Russian Analytical Digest, как и доклад профессора Ивана Куриллы, о котором мы недавно рассказывали. Денисова-Шмидт подчёркивает, что хотя стратегия правительства в области образования выглядит успешной (российских вузов в различных международных рейтингах стало больше), поставленные цели часто достигаются на фоне распространения коррупции в университетах. К этому ведут упрощение процесса получения высшего образования, гонка университетов за количественными показателями, а также принятие обществом коррупционного поведения в качестве нормы.
Коррупцией в данном случае называется любое злоупотребление своей властью для получения выгоды, а также действия, направленные на разрушение целостности образовательного процесса. Тем самым, под коррупционное поведение подпадают как дача взятки и плагиат письменных работ для получения высокой оценки, так и мошенничество с бюджетом вуза и фальсификация учёных степеней. Всё это — элементы единой коррупционной системы, развивающейся внутри системы образовательной.
Елена Денисова-Шмидт
«Все врут»
Денисова-Шмидт приводит данные соцопросов российский студентов, которые проводила она сама и её коллеги. Результаты впечатляющие. Например, о взяточничестве в вузе известно большинству студентов. Причём число выпускников, которые знают о случаях взяточничества, на 52% выше числа осведомлённых студентов младших курсов.
Однако наиболее широко, согласно исследованиям Денисовой-Шмидт, распространена неденежная (или немонетарная) коррупция. Если сравнивать первокурсников и выпускников, то среди последних на 25% больше тех, кто считает нормой списывание на экзамене; на 15% больше тех, кто готов скачивать работы из сети; на 12,5% тех, кто согласен готовые работы покупать.
Самый свежий из приведённых соцопросов среди студентов показывает, что более 90% признавались в списывании на экзамене; 57,9% скачивали работы из интернета полностью и 92,8% вставляли крупные скопированные куски в свой текст; 42,5% обманывали преподавателей, когда им приходилось объяснять, с чем связаны их проблемы с учёбой.
Отношение студентов к собственному коррупционному поведению неоднозначно: кто-то признаёт неправильность подобных действий; кто-то оправдывается необходимостью тратить время на работу и необязательностью многих вузовских дисциплин («ненужные предметы», как их называют сами студенты); многие и вовсе не видят в списывании или плагиате ничего плохого. «Так же все делают», — могут сказать эти люди.
Как отмечает Денисова-Шмидт, склонность к коррупционному поведению наиболее высока как раз у людей, которые лично сталкивались с коррупцией или считают, что она распространена повсеместно.
Автор доклада также приводит результаты трех международных исследований уровня коррупции. Результаты всех трёх примерно одинаковы: общая ситуация с коррупцией в России в период с 2011 по 2015 год улучшилась лишь незначительно и остаётся примерно на уровне Конго.
Не хочу учиться, хочу веселиться
Если вы российский подросток или его родитель, то знаете, что сейчас «без высшего образования нельзя». Неважно, верите вы в это сами или нет — это норма, которая диктуется в обществе отовсюду.
Это может быть интересно:
Быть университетом в России
Елена Денисова-Шмидт отмечает, что эта доступность высшего образования становится одним из благоприятных условий для развития коррупции.
«Число студентов, поступающих в российские вузы, достигло критического уровня — порядка 80% молодых людей от 18 до 21 года получает высшее образование. Не все из них готовы к обучению на таком высоком уровне, и университеты всё чаще сталкиваются с «необучаемыми» студентами: с неуспевающими и теми, кто вообще поступил в вуз не для обучения», — пишет автор доклада.
Морская техника, металлургия, лесное дело, сельское и рыбное хозяйство — это те сферы, где больше всего студентов с плохой успеваемостью, получивших низкие баллы по ЕГЭ. Многие рассматривают возможность поступить туда как самый безопасный путь для получения столь необходимого диплома. А зачастую мотивация молодых людей для поступления в вуз вообще не связана с образованием — многие респонденты Денисовой-Шмидт отвечали, что пошли в университет для участия в универсиадах, Сочинской Олимпиаде, КВН.
Ещё по этой теме:
Контрольные, дипломы, диссертации на заказ
«Один профессор пожаловался мне, что некоторые старшекурсники с программы «Электроэнергетика и электротехника» не могут ответить, что измеряется в вольтах, а что в амперах», — пишет Денисова-Шмидт.
Однако нельзя просто взять и отчислить таких студентов. Для администрации университета беззаботная молодёжь — ресурс для продвижения вуза. На это накладывается и зависимость вуза от министерства образования. Отчисление студентов грозит университету урезанием бюджета, а значит придётся идти на сокращения в преподавательском коллективе.
Кроме того, продолжает Денисова-Шмидт, эта ситуация выгодна для государства — в течение четырёх, а то и шести лет молодёжь находится под присмотром вуза, а значит ей меньше угрожают реалии взрослой жизни: безработица, криминализация и алкоголизация.
Последствия этой нездоровой зависимости от количества, а не качества студентов масштабны и крайне непривлекательны. Среди них, отмечает автор доклада, ухудшение экономического роста самой страны и возможное нежелание зарубежных вузов кооперироваться с российскими.
«Но главная проблема, впрочем, не коррупция сама по себе, а те функции, которые она выполняет. Качество образования всё больше оценивается по количественным показателям. Это подстрекает школы фокусироваться на задаче достичь хороших результатов ЕГЭ, в то время как университеты заботятся о том, чтобы при очередном мониторинге Минобрнауки признало их эффективными. Студенты в этой гонке всё менее и менее важны. Коррупция оказывается единственным эффективным инструментом для управления системой высшего образования — и для того, чтобы система продолжала работать и получать признание внутри страны и за рубежом», — заключает Денисова-Шмидт.
Слово автору
Мы спросили у Елены Денисовой-Шмидт, какие меры, по её мнению, помогут бороться с коррупцией в системе образования. Из уже имеющихся инициатив Минобрнауки она отметила Единый государственный экзамен, формат которого пытается усовершенствовать и нынешняя глава ведомства Ольга Васильева.
Ещё по этой теме:
Экзамен экзаменов: единому госэкзамену 10 лет
«Да, над содержательным компонентом экзамена еще можно работать и все еще есть некоторые нарушения при проведении ЕГЭ. Но тем не менее я считаю, что ЕГЭ — это достаточно эффективный инструмент противодействия коррупции на уровне поступления в вузы. Более того, ЕГЭ дает возможность подавать документы в пять вузов одновременно — то, чего не было раньше и в большей степени способствует честному конкурсу среди абитуриентов», — отмечает автор доклада.
Что касается других мер, то, по словам эксперта, одним из методов могут быть антикоррупционные просветительские кампании.
«Правда, здесь возникает вопрос эффективности таких мероприятий. Например, многолетняя образовательная кампания против наркотиков, проводимая в СМИ США в период с 1998 до 2004 год, послужила своего рода «рекламой» марихуаны среди некоторых респондентов. Или несколько последних реалити-шоу MTV, ставившие цель показать негативные последствия подростковой беременности и раннего материнства, дали обратный эффект: у зрителей сложилось впечатление, что это нормально», — рассказала Денисова-Шмидт.
По ее словам, как раз сейчас с коллегами она проводит серию экспериментов, чтобы оценить эффекты от некоторых антикоррупционных кампаний среди студенческой молодежи в российских вузах.
«Думаю, что здесь очень важно разобраться в причинах сложившейся ситуации. Одна из них — это значение высшего образования в обществе».
Так, квалифицированному рабочему, даже имеющему опыт руководителя, без высшего образования вряд ли удастся стать начальником цеха на производстве.
«Может быть, в данном случае необязательно получение высшего образования в классическом смысле этого слова, а достаточно будет, например, участия в тренингах, развивающих лидерские качества и иные компетенции, необходимые управленцу», — считает автор доклада.
Она рассказала о других исследованиях, касающихся формирования коррупционного поведения у студентов.
«Некоторые из моих исследований показывают, что студенты из семей с высоким достатком значительно реже списывают, чем их однокурсники из семей со сложной финансовой ситуацией. Тот же тренд я наблюдаю среди студентов, живущих в общежитиях по сравнению со студентами, живущими с родителями или снимающими жилье (студенты, живущие в общежитиях, списывают чаще)».
О чём это может говорить?
«Возможно, студенты, живущие в общежитиях, как никто другой осведомлены, о том, как еще можно «учиться». Возможно, у них не у всех комфортабельные условия жизни и есть возможность, чтобы уединиться и спокойно готовиться к занятиям. Также студенты, живущие в общежитиях — это студенты, приехавшие из других городов, где, возможно, недостаточно сильная подготовка в школах».
Когда же речь идёт о толерантности к коррупционному поведению среди преподавателей, то во многом она оказывается вынужденной.
«Преподаватель, особенно в массовом вузе, находится в очень жестких рамках. С одной стороны, он должен сохранять контингент студентов, с другой стороны студенческая аудитория не всегда однородна. Не все студенты готовы к учебе в вузе».
Но педагог, продолжает Денисова-Шмидт, работает с теми, с кем ему приходится работать, адаптируя свои запросы и ожидания.
Вместе с тем, добавила она, речь идёт не о чисто российской, а о глобальной тенденции в образовании.
«Ситуация в российских вузах действительно очень печальная, но эти проблемы носят глобальный характер. Разница только в масштабе, техниках и последствиях. В России действительно большая проблема — это массовизация высшего образования. В других странах это (пока) не так. Как только в других странах будет достигнута такая критическая точка как в России (80%), все будет почти так же».
