Поговорить о том, в какой парадигме нужно преподавать литературу в современной школе, меня подтолкнула опубликованная на Newtonew статья Евгения Кулического «Учит ли русская классика нравственности?». В ней автор сетует на то, что школьное преподавание литературы нацелено на воспитание нравственности, хотя сама русская классическая литература не имеет в себе на это ресурсов, не может предложить школьникам подходящий ролевых моделей, которым они могли бы следовать. Кроме того, по мнению автора, «безжизненный, сусальный, рафинированный образ богоспасаемой русской культуры» не вызывает у детей ничего, кроме зевоты.
Со многим в этой статье я согласна. Например, с тем, что преподавать литературу так, как описано у автора, однозначно нельзя. Тоска зеленая. Однако автор почему-то считает, что если ему не повезло с учителями литературы, то не повезло всем, везде так. Нет. Не везде. В моём детстве вышеописанных ужасов не было. Видимо, этот заряд интереса к классике, полученный в школе, позволил мне выработать систему преподавания из нескольких простых правил, которую я и называю «литература с человеческим лицом».
Это сразу вызывает скуку. Такие описания почему-то у меня ассоциировались, к примеру, не с Александром Пушкиным, а с памятником ему. А куски металла никому не интересны. Интересны живые люди.
Читайте также:
Почему все сюжеты похожи друг на друга
Стандартная схема родился–женился–написал–умер тоже не вызывала у меня восторгов. Задачей номер один, которую я перед собой тогда ставила, было смыть с писателей слой позолоты, чтобы под ним появились реальные человеческие лица.
Поэтому, готовясь к урокам по биографии, я старательно выискивала подробности, которые смогли бы создать образ этого живого человека у ребенка. Мне было нужно, чтобы ребята смогли представить себе писателя живущего, ходящего, смеющегося и дюжинами поедающего апельсины, смогли составить представление о его характере, достоинствах и слабостях, мечтах и предрассудках. В ход шло всё: любовь к розыгрышам и суеверия Пушкина, шуба из собственноручно убитого леопарда Гумилёва, любовь Гоголя к итальянской кухне, Андрей Белый, который «опоясался молнией», и страшная месть Лермонтова Сушковой в виде подложного письма…
Читайте также:
Категорический императив: как общаться друг с другом
На своих уроках я не стараюсь создать лакированный образ писателя, обо всех «сомнительных» моментах биографии говорю, как есть. Например, мои дети знают и про склонность Есенина к алкоголизму, и про его дурной опыт отцовства, и про то, что его жена Зинаида Райх вместе с детьми жила в приюте для женщин, попавших в трудную ситуацию, и про то, что Есенин – один из любимейших моих поэтов, и про то, что замуж я бы за него не пошла. Да, однажды возник такой разговор.
Зачем всё это? Я считаю, что человек тогда обращается к литературе и особенно к стихам, когда может в них услышать что-то созвучное себе, когда понимает, что их написал живой человек со своими проблемами и переживаниями, а не нравственный идеал, который сейчас научит меня уму-разуму. Морализаторство никому не интересно.
Хочу ещё раз обратиться к заметке Куличевского. Он пишет:
Я не совсем понимаю, почему я не могу после просмотра этого ролика с придыханием сказать вышенаписанную фразу. Или почти хрестоматийное «Пой же, пой на проклятой гитаре..» мешает Есенину быть тончайшим лириком? А если срезонирует с моим эмоциональным состоянием? А если наоборот, войдет с ним в диссонанс, и я пойму, что моё нынешнее настроение не более чем усталость и скука, а вот у героя Есенина действительно тяжёлый период? А ещё можно сопоставить строки из цикла «Москва кабацкая» и «Чёрного человека» с более ранней лирикой Есенина и проследить эволюцию (эволюцию ли?) лирического героя. И подумать о причинах случившегося.
По поводу поисков ролевых моделей. Куличевский верно называет представление о том, что нравственность в литературе – это следование примеру идеального субъекта, с которым нужно сверять свои действия, наивным. Но дальше происходит какая-то логическая ошибка, потому что автор статьи начинает доказывать, что таких моделей в русской литературе нет, и поэтому она нравственности научить не может.
Почему, собственно, литература должна эти самые ролевые модели создавать? Разве авторы стремились описать характеры, которые могли бы своим примером научить подрастающее поколение уму-разуму? За этим всем нужно идти к житиям святым, а не к Толстому и Тургеневу.
Всё несколько сложнее. Мы выносим какие-то жизненные уроки не на уровне «Вася хороший, ему нужно подражать, а Петя нет, ему не надо», а делая выводы из поступков неидеальных людей со своими слабостями. Примерно как в жизни.
Читайте также:
Уроки литературы в мире, где всё можно погуглить
Приведём практический пример. Восьмой класс. «Бедная Лиза». Какую же дидактику можно вынести из повести? Явно не про то, что следует утопиться, если тебя постигла несчастная любовь. В сжатом виде привожу диалог, состоявшийся в одном из восьмых классов:
Учитель. Была ли изначально у Эраста цель «поматросить и бросить»?
Ученик 1. Нет, он относился к Лизе искренне.
Учитель. Почему же тогда в итоге получилось так, как получилось?
Ученик 1. Эрасту не хватило силы воли выстроить свою жизнь не в той модели, которая была принята для дворян тогда.
Ученик 2. Не случись этого проигрыша в карты и богатой вдовы на его пути, он всё равно не женился бы на Лизе.
Учитель. Почему же?
Ученик 2. Для него очень важно общественное мнение. В той сцене, где он уходит на войну, он объясняет Лизе, что он не может не пойти. Потому что тогда он будет нерукопожатным, отринутым от общества.
Ученик 1. Да. Он объясняет свой уход не долгом перед родиной, а именно этими моментами. Не стал бы он жениться на крестьянке, зная, что будет в обществе белой вороной.
Ученик 3. Дело в слабохарактерности. Бывает, ты искренне хочешь чего-то, но твой страх перед общественным мнением парализует тебя и не даёт поступить так, как хочешь ты. И ты поступаешь, как принято.
Учитель. Как же тогда Эраст должен был поступить в этой ситуации?
Ученик 1. Да никак. Если ты хочешь чего-то, что не принято обществом, например, светлой любви с крестьянкой, ты либо идёшь ему напролом, либо, если ты на это не способен, даже не пытаешься. Ну или как с Эрастом. Пытаешься усидеть на двух стульях, губишь жизнь другого человека, а потом мучаешься всю жизнь. Девка-то из-за него утопилась.
На этом уроке также прозвучал ещё один вывод, который сделала для себя одна из девочек: «Даже если тебе 17 и ты влюблена по уши, не стоит верить всему, что говорит человек, который по социальной лестнице стоит гораздо выше тебя. Даже если он сам себе в этот момент верит – тебе верить ему нельзя». На мой взгляд, очень жизненные уроки. И разве нельзя назвать выводы, которые сделали ученики, как бы наивно они ни звучали, нравственными?
