Фундаментальное гуманитарное образование отличается огромным объёмом теоретических знаний, при этом студенты-гуманитарии, да и общество в целом, зачастую имеют довольно смутное представление о том, какой практической ценностью эти знания обладают (помните, к примеру, «бородатый» анекдот: что вы говорите, когда видите выпускника филфака?)
Эта статья — часть совместного проекта Московского международного салона образования и Newtonew. В 2016 году ММСО пройдёт с 13 по 16 апреля. Тема этого года — «Новая архитектура образования». Мы же перед открытием Салона публикуем серию материалов по мотивам тем Салона — чтобы вы были в курсе проблем и их решений.
Многие вузы только начинают поиски путей, как сделать фундаментальное гуманитарное образование практико-ориентированным. Редкий пример, когда проектная деятельность с самого начала стала принципиальным элементом подготовки студентов, являет собой Школа культурологии НИУ ВШЭ.
Важное место в учебном процессе Школы занимает полевая практика. Студенты участвуют в экспедициях и Летних школах, во время которых интенсивно погружаются в реальность новых для них мест. При этом стоит отметить, что сначала экспедиции были личной инициативой преподавателей и студентов, и лишь потом, после очевидного успеха, получили университетскую поддержку.
Есть в Школе проекты другого рода — дискуссионные площадки и киноклубы, которые организуют сами студенты. Эти инициативы не требуют географических перемещений, но, тем не менее, выходят за пределы университетской аудитории: к диалогам и дискуссиям приглашаются все желающие, и события этих проектов вписываются в культурную карту Москвы.
Источник: facebook.com
Мы поговорили с руководителем Школы культурологии НИУ ВШЭ Виталием Куренным о том, какую роль играет проектная деятельность в гуманитарном образовании.
— Виталий Анатольевич, в одном из интервью Вы отметили, что в России для исследований культуры вопрос контакта с реальностью является критическим: слишком сильна в научной среде традиция обращаться к текстам, а не к личному опыту. Расскажите, пожалуйста, об опыте полевых проектов Школы культурологии.
— У Школы культурологии НИУ ВШЭ есть несколько полевых форм образовательной и исследовательской практики — это ежегодные экспедиции и Летние школы. Мы считаем их неотъемлемым элементом нашей подготовки, особенно для студентов, ориентированных на исследовательские задачи, а также на экспертную и проектную деятельность в области культурной политики.
Полевые формы работы не в последнюю очередь играют роль разрушителей мифов. Например, в рамках наших экспедиций мы часто бываем на Кавказе, в прошлом году, например, были в Калмыкии, Дагестане, Чечне. Представляете, сколько у нас стереотипов об этих регионах? Ребята в буквально смысле открывают для себя другой мир в этих поездках, когда работают над своими запланированными исследовательскими кейсами.
Источник: hse.ru
Наши летние школы также проходят в разных регионах. Обычно мы выбираем небольшие города, стараемся всесторонне изучить их социокультурную реальность.
Бывает, что само городское сообщество заинтересовано в результатах нашей работы. Так, например, было в городе Сатка Челябинской области. Сначала, в ходе плотной работы на месте, наша Лаборатория исследований культуры подготовила Стратегию социокультурного развития района и города. Затем мы привезли туда и нашу Летнюю школу, приглашённые исследователи и участники школы разбились на несколько групп, занимались своими проектами.
По результатам мы подготовили целый пакет конкретных предложений для города и района: по благоустройству городского пространства и территорий школ, предложения по расширению интеграции школ и учреждений культуры. Мы провели исследование среди местных жителей, на основе которого была подготовлена концепция нового брендирования этой территории — нам было важно знать, как сами жители осознают свою идентичность.
Занимались культурой людей старших возрастов, гаражной и дачной жизнью, собрали активных местных жителей, которые одновременно прошли и курс учёбы по культурной политике, и подготовили свои проекты, нацеленные на стимулирование местной культурной жизни.
— Те инициативы, в которые студенты вовлекали местных жителей, продолжили существовать после школы?
Вообще моя идеология состоит в том, что приехавшие эксперты не могут и не должны учреждать на местах дивный новый мир. Мы можем посмотреть каким-то свежим взглядом, помочь артикулировать какие-то проблемы, но главное — выступить своего рода раздражителем для местного сообщества, который вызовет какую-то прибавочную активность.
И да, всё это получается: у местных элит есть воля к долгосрочной реализации стратегии культурной политики. Сейчас, когда я приезжаю в Сатку, вижу, как меняется облик городского пространства, какие-то вещи постепенно реализуются — несмотря на текущий сложный для нашего общества период.
Источник: adindex.ru
— Если говорить в общем об учебных проектах в гуманитарном образовании, как Вы считаете, чему они обязательно должны учить?
Российская образовательная система — как школьная, так и вузовская — сконфигурирована таким образом, что не стимулирует формирование важных социальных компетенций, блокирует выработку определенного типа социального капитала. Это, прежде всего, умение договариваться и объединяться для решения задач, которые могут быть разрешены только групповым образом.
И на эту модель затем очень естественно наложилась другая крайность, рыночная, когда индивида изначально готовят к тому, что он должен выживать самостоятельно в жёсткой конкурентной среде.
Источник: Shana Molt
Если мы посмотрим, как выстроена система оценок, система поощрений в нашей образовательной системе, мы увидим, что человек существует в ней как социальный атом: индивидуализированы его оценки, его балл ЕГЭ, его курсовые. Всё это имеет значительные и глубокие последствия для нашего общества в целом, которое, как мы хорошо знаем, очень плохо умеет выстраивать горизонтальные связи, ассоциации и т.д., у нас отсутствует такая важная добродетель, как способность договариваться и участвовать в неинструментальных коммуникациях. Последствия этого легко увидеть, например, в любой социальной сети, на отрытых интернет-форумах: люди крайне агрессивны в общении, не умеют взаимоуважительно обсуждать вопросы.
Проектная работа, в отличие от классической иерархической организации, основана на умении выстроить горизонтальные связи — как в пределах самой проектной группы, так и внешние. В таком вот понимании проектной работы она является, конечно, необходимой в нашей системе образования.
Источник: hse.ru
Далее идёт уже содержательная часть: содержание проектов направлено не только на формирование этих общих социальных компетенций, но и конкретных профессиональных навыков. В случае нашей Школы культурологии тут всё довольно очевидно, ведь в самой сфере культуры сегодня проектная форма деятельности является важнейшей: любой культурный эвент, событие, является проектом.
Но это уже специальный вопрос, а что касается проектной формы работы, то я бы не ограничивался гуманитарным образованием — для инженеров, думаю, коммуникативные компетенции не менее важны.
— Может ли современное гуманитарное образование обходиться без проектов? Заниматься исследованиями — но не реализовывать проекты.
— Это устаревшее противопоставление: исследований и проектов. Основной формой организации исследовательской деятельности сегодня также является проектная форма работы. И это вовсе не случайно: в рамках научной политики в какой-то момент стало понятно, что значительные достижения уже невозможны в рамках прежних форм организации науки.
Если мы вспомним фундаментальные принципы классического (губмольдтовского) исследовательского университета, то один из них звучит так — «Einsamkeit und Fraiheit» — «Уединение и Свобода». А сейчас учёных, по сути, заставляют — в рамках проектной организации исследовательской деятельности — покидать свои башни из слоновой кости, кооперироваться с другими учёными, с другими институтами и организациями.
В гуманитарной сфере такая политика нацелена — там, где она продуманно реализуется, — на преодоление границ так называемых «школ», то есть сообществ, естественным образом формировавшихся вокруг какой-то фигуры авторитетного учителя-учёного.
Источник: facebook.com
Конечно, у исследовательских проектов собственные цели и инструменты их достижения, они требуют иных компетенций, чем, например, проекты, связанные с организацией культурных событий. Но «вторичные добродетели», которые требуются для организации проектов в той и другой области, во многом схожие — это навыки коммуникации, горизонтального взаимодействия и так далее.
Поэтому проектную деятельность нельзя игнорировать также и в том случае, если вы ориентированы только на карьеру исследователя.
— Что бы вы посоветовали преподавателю, который хочет, чтобы учебные гуманитарные проекты «работали» в реальной жизни?
— В первую очередь практико-ориентированность гуманитарных проектов — это всё же взаимодействие внутри проектной группы, это, собственно, и есть минимальная школа социальных компетенций. Роль преподавателя здесь — минимальная, точнее, должна стремиться к минимуму (итоговый контроль).
Нужно дать элементарные сведения о проектной форме организации работы, обязательных функциях внутри проектной деятельности и так далее. Хорошие проекты — например, клубы, которые существуют много лет и передаются от одного поколения студентов к другому, — это как раз те, которые могут обходиться уже без участия преподавателя.
