В статье американского журнала The Atlantic «Военные фотографии, которые никто не опубликует» журналист Тори Роуз ДеГетт рассказывает историю военного фотографа Кеннета Джарека, который снимал фотографии во время войны в Персидском заливе 1991 года. Статья описывает ситуацию, сложившуюся вокруг одного скандального снимка Джарека. Фото сделано после налёта авиации союзников на автомобильную колонну отступающих из Кувейта иракских войск. Фотограф запечатлел погибшего иракского военного, который до последних секунд своей жизни пытался выбраться из горящего грузовика.
У этого солдата было имя, он сражался в армии Саддама Хусейна, имел звание и отряд. Возможно, он был предан диктатору, который послал свою армию занять мирный Кувейт и сражаться с американцами. А возможно он был неудачником с улиц Багдада, не имеющим никаких перспектив в жизни. Фото этого солдата могло бы стать символом всей войны в Персидском заливе.
Судьба этого снимка оказалась печальной — его не согласилось опубликовать ни одно американское издание. Но не потому, что этот снимок был недопустим для детской психики, например, а потому, что он нарушал сложившееся представление об операции «Буря в пустыне». В 1991 году освещение войны было очень кинематографичным и театральным (как и сейчас). Многие кадры были сделаны с помощью камер, закреплённых на боевых самолётах и «умных» бомбах.
Зернистые кадры крыш зданий за мгновение до взрыва стали визитной карточкой войны в Заливе. Высота, с которой сделаны эти кадры, подчёркивала незначительность человеческой жизни. В выпусках новостей дым от пожаров над жилыми кварталами или военными базами имел синеватый или зеленоватый оттенок (из-за приборов ночного видения) — это не выглядело как что-то жестокое. По словам Кеннета Джарека, такое освещение войны лишало зрителя эмпатии, снижало значимость насилия и смерти.
Источник: youtube.com
Отступающие из Кувейта иракские войска попали в ловушку союзников. Заблокированная со всех сторон колонна оказалась под обстрелом авиации. Самолёты продолжали бомбардировки до тех пор, пока не уничтожили все машины в колонне. Иракские военные бежали из Кувейта на всём, что могло ездить: грузовиках с молоком, лимузинах, старых советских танках... Среди сожжённой техники, автоматов Калашникова и фрагментов тел журналисты находили личные вещи, например, семейные фотографии. Позже эту бойню назовут «Шоссе смерти».
Работавший с Джареком фотограф Ли Коркоран: «История, которую рассказывает фотография, должна иметь смысл. Если смысл в полном уничтожении отступающей армии и тысячах обугленных тел — его и нужно отразить в фотографии. Война — это ужасно и омерзительно».
Есть мнение, что слишком частая демонстрация жестокости может притупить её восприятие. Но если не показывать такие образы совсем, то критического восприятия войны вообще можно не добиться. Фотографии, сделанные Джареком, не только показывают, что бомбы падают на настоящих людей, — они пробуждают в каждом чувство ответственности за происходящее. Колумнист газеты The New York Times Дэвид Карр в 2003 году написал: «Военная фотография имеет способность не только оскорбить зрителя, но и вовлечь его в происходящее».
Стоит сказать, что после войны в Персидском заливе фотографии Джарека опубликовали в нескольких американских журналах, но из-за позднего появления снимки не смогли оказать какого-то значимого влияния на общественное мнение, как это было с легендарными военными фотографиями времён войны во Вьетнаме.
Фотография Джарека показывает, что война — это история боли, страдания и сострадания. Война — это худшее, что может произойти с человеком и страной, но мы должны видеть такие картины, должны знать правду и добиваться её, чтобы не допустить такого в будущем.
Читайте также:
Пять фильмов о блокаде
К сожалению, государственная пропаганда и идеология не всегда позволяют нам разглядеть происходящее на войне. Между ценностью человеческой жизни и решениями, принимаемыми государственной машиной, возникает конфликт.
Источник: youtube.com
Ослеплённое и оглушённое общество может с лёгкостью поддержать любые действия государства, рискуя уничтожить миллионы людей или сделать их жизнь невыносимой. В такой ситуации человек вполне может смириться с пустым холодильником и безработицей, воюя на своём диване против абстрактных американцев или китайцев.
Чтобы понять, как государство относится к войне, мы побеседовали с доцентом кафедры конфликтологии Института философии СПбГУ Дауром Арнольдовичем Абгаджавой.
Что такое война?
Если убрать морально-нравственную сторону вопроса, то война, да и конфликт в целом — это естественное состояние. Скорее состояние мира можно определить как отсутствие явного открытого конфликта.
Известный социальный философ Томас Гоббс описывает естественное (догосударственное) состояние людей как анархическое, как «войну всех против всех». По Гоббсу, именно война порождает разум, способный найти выход из сложившегося положения путем заключения договора между людьми и создания политического союза, именуемого государством. По сути, политика — это набор практик, институтов и установлений, отвечающих за поддержание порядка, за обеспечение сосуществования людей в условиях, порождаемых противоречиями и конфликтами.
Ситуация, когда обостряются и углубляются противоречия, когда общественные отношения заходят в тупик, чревата выплеском конфликта, войны. Когда политические умиротворяющие практики не срабатывают, способом разрешения обострившихся противоречий становится война. Она же становится путём нахождения новых оснований совместного бытия.
Источник: youtube.com
На уровне отношений между государствами мы видим схожую картину — та же в общем-то анархическая среда, та же «война всех против всех». Субъектами борьбы выступают государства. Вот только здесь нет главного органа, способного подавить конфликт; зато есть международное право и другие договорённости, призванные сдерживать открытые конфликты.
В оценке и восприятии конфликта тоже есть значительная разница — на индивидуальном уровне мы ориентируемся на морально-нравственную сторону вопроса, а на межгосударственном уровне такой ориентации нет. Поэтому многие люди не понимают государственных действий, связанных с разрешением конфликтов и наведением порядка, считают их несправедливыми и аморальными.
Что такое справедливость?
Начнём издалека. В основе любого объединения, даже самого мирного, всегда есть изначальный, базовый конфликт. Люди и группы в своих действиях исходят из собственных интересов и потребностей и уже по этой причине находятся в состоянии борьбы друг с другом.
Люди и группы конкурентно взаимодействуют. Победа одной из сторон в конфликте фиксирует не только завершение борьбы, но и появление новой организации общества. Конфликт, учреждая определённый порядок, закрепляет положение индивидов и групп, а также определяет формы и способы их взаимодействия. Победители, или бенефициары порядка, используют как силовые, так и несиловые способы сохранения статус-кво, то есть осуществляют гегемонию. Противостояние гегемонному дискурсу, конечно, необходимо. То же движение пацифистов напоминает нам о тех ценностях мира, которые мы можем забыть.
Завершающая стадия становления порядка предполагает согласие участников конфликта с его результатом. Такое согласие со сложившимся порядком и закладывает основу социальной справедливости как обобщённой (и более или менее позитивной) оценки социальных отношений.
Это соглашение и есть то, что можно назвать справедливостью — социальная конвенция, определяющая позиции всех действующих лиц, их форму и сферу действий.
Экстраполируя наши рассуждения об обществе и порядке на внешнеполитические отношения, мы и там обнаруживаем определённый порядок отношений между государствами, который последовательно складывается после окончания международных войн. Соответственно, с изменением порядка и принципов его организации меняется и содержание справедливости.
Может ли война быть справедливой?
Следует различать справедливость как духовно-нравственное качество человека и как социально-политическую категорию. Последняя существует только в общественном состоянии. Справедливость появляется только в политически организованном обществе, она не является врожденным свойством человека и оно, по сути, есть некое соглашение, конвенция между людьми. Говоря просто, справедливость — это беспристрастность и взаимность в отношениях.
Читайте также:
Психология повиновения и свобода воли
Есть теория «справедливой войны», в рамках которой войны разделяются на справедливые и несправедливые. Так, например, современный американский философ Майкл Уолцер, считает, что судить о справедливости в условиях войны можно только в контексте рассуждений о правах, которыми обладают люди. Соответственно, основанием для суждений о справедливости выступает право, а не мораль.
Есть исключительные ситуации, когда и право, и нравственные законы теряют свою абсолютную значимость. Так произошло, например, в ходе войны с нацистской Германией.
Представьте, что перед вами стоит выбор: уничтожить зло, но для этого нужно перешагнуть через свои моральные нормы; либо следовать моральным нормам и не уничтожить зло. В этом случае следование моральным принципам заключает в себе большее зло, чем их попрание.
Это важный пункт в теории справедливой войны: справедливость определяется не моралью, а нарушением права. Справедливостью становится возможность действовать любыми методами.
Подобная аргументация — уничтожение объективного внешнего «зла» всеми способами — используется при проведении многих военных операций. Как сама война, так и её медийная картинка связана с этой идеей.
Почему война выглядит привлекательно?
Любое государство, участвующее в войне, преследует определённые цели. Освещение войны происходит в соответствии с этими целями. Если ты нелицеприятно отзываешься о действиях своих солдат, ты ставишь под сомнение легитимность действий власти.
Государства показывают войну с привлекательной стороны по вполне очевидным причинам. Например, США, принимая участие в военных операциях по всему миру, не могут показывать все ужасы войны, потому что картинки способов установления порядка могут делегитимизировать эти операции в глазах американцев. Как это произошло со Вьетнамской войной, например.
Источник: youtube.com
Отсутствие позитивного образа войны будет означать отсутствие поддержки среди собственного населения и давление на элиту со стороны этого населения, что сужает пространство для манёвров властной верхушки.
