Как же нам нравится снова и снова твердить, будто они не читают! Совсем, никогда, вообще ничего не читают!
Ять. Пора читать!
А если нам говорят, что Гоголь, Толстой, Достоевский, быть может, и вправду писали хорошие книги, да только читать их тоскливо, бессмысленно, сложно, — мы моментально звереем:
Вот вас забыли спросить! Не нравится Достоевский с Толстым! Да мало ли что вы не любите — а слово «должны» вам известно? Пока не прочтёте Толстого и всех остальных, — и тычут на перечень книжек из школьной программы, — вот эту муру, — а тут они, значит, кивают на список, который мы сами составили, роясь в сети, — от нас ни за что не получите!
Возможно, ваши родители тоже когда-то вас так распекали. А может быть, вы вдруг узнали себя не в подростках, которыми были, а в этих несчастных, расстроенных, взвинченных папах и мамах, встревоженных тем, что выйдет из их непослушных детей, которых, похоже, совсем не волнуют терзания Пьера и мысли Андрея. Разве такое возможно: представить, что русская классика — сокровище нации, главная гордость, наш экспорт, в конце-то концов, — сегодняшним детям неинтересна?
А что им тогда интересно? Какие же книги способны заставить их выключить гаджет, забыть на мгновение про развлечения, про школу, про сон, а думать лишь только о том, что случится потом, в этом мире, придуманном автором будто специально для них? И есть ли, вообще, эти книги в природе — если не в школе, то в библиотеке, в сети, в магазине? А может, проблема здесь кроется в том, что чтение как таковое вдруг выпало из непорочного круга иных интересов современных детей? Тогда нам пора что-то делать. Но что делать и кто этим должен заняться?
Ответить на два самых главных вопроса поставили целью участники масштабного социального проекта «Ять. Пора читать», официальный запуск которого состоялся 1 марта 2018 года во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы имени М. И. Рудомино. В ходе этого экспериментального проекта всё профессиональное сообщество объединит усилия для того, чтобы разработать общую стратегию поддержки детского и подросткового чтения.
Публикуем выдержки из беседы книгоиздателей, исследователей, библиотекарей и учёных, которая состоялась на открытии проекта. В этом материале мы выбрали ответы на вопросы о том, как и что читают подростки.
Следует признать, что подросток, который сегодня по каким-то причинам читает книги, с точки зрения сверстников, выглядит странно — одиноко, сомнительно, не то чтобы плохо, скорее, чуднó. Любовь Борусяк, специалист по социологии чтения, этот факт подтверждает: настоящих читателей было мало во все времена, и не будет их много в дальнейшем, так как чтение – это работа, на которую всё же не каждый способен. Тем не менее, здесь можно многое сделать, не пытаясь «добраться» до каждого. До сих пор у нас этим пытались заведовать «два института». Речь, конечно, о школе и о семье. Что касается библиотеки, она, к сожалению, уже вышла из перечня мест, куда ходит подросток и где он формирует свой вкус. Дома детям обычно читают до школы, а потом прекращают читать: в этот миг, по словам Борусяк, и «включается» школа.
Ещё в 1962 году Корней Иванович Чуковский писал о том, что наша школа не внушает детям любовь к литературе, а убивает всякий интерес не только к тем писателям, чьи книги включены в программу, но к чтению вообще. Сегодня, столько лет спустя, приходится признать, что по большому счёту с тех пор почти что ничего не изменилось. Особенно меня пугают выпускники гуманитарных классов, которые рассказывают, как им учителя грозили: пока вы, значит, не прочтёте нашу классику, другое вам читать нельзя! А почему? А потому что вкус испортится — и это навсегда. Вы представляете…
Ремарк очень популярен у сегодняшних подростков, как, между прочим, и десятки лет назад, когда его боготворили их бабушки и дедушки. У подростков, живущих в этом сложном, циничном, постмодернистском обществе с релятивистскими законами, вдруг просыпается нужда в таких простых и чистых ценностях и чувствах, которые Ремарк провозглашал. Подросткам нравится читать о настоящей, искренней, всё побеждающей любви, им нравится читать о дружбе, об истине, которую приходится искать, о внутренних сомнениях, победе над собой - о том, что их самих волнует и что Ремарк так щедро преподносит…
Не он один, конечно, есть другие: я назвала бы их всеобщими — их любят все читающие дети. На первом месте в этом списке стоит Булгаков с «Мастером и Маргаритой». Вторую строчку занимает… да-да, Ремарк — о нём я говорила, но это лишь в продвинутой Москве, которая в вопросах чтения невероятно сильно отличается от прочих городов России, включая даже Петербург. В провинции совсем другой расклад: здесь всё ещё востребован Коэльо, которого в Москве уже почти забыли. Другой любимый автор — Стивен Кинг: отчасти это связано с кино, по Кингу постоянно что-нибудь снимают, а для подростков фильм и книга сейчас почти неразделимы.
Кстати, с Роулинг, которая является кумиром для младших школьников и в мире, и в России, история примерно та же. И по опросам, которые я лично проводила, она лидирует как автор, чью книгу «Гарри Поттер» подростки бы хотели видеть включённой в школьную программу. Вообще имидж современных зарубежных авторов в глазах российских подростков вполне хорош и привлекателен. А вот сказать того же об имидже российских писателей нельзя. Подростки от пятнадцати до двадцати уверены, что, если это не Пелевин, то и читать его не стоит. И дело, совершенно очевидно, тут тоже в имидже, не слишком симпатичном, скорее даже безобразном.
У большинства подростков сегодняшняя русская литература ассоциируется с чем-то коммерческим, неискренним, неинтересным. А то, что интересно, серьёзно, увлекательно, умно, они, увы, практически не знают. А чтоб узнали, чтоб захотели вдруг узнать, нам с вами нужно улучшать тот самый негативный имидж современной русской прозы.
Всё же хочется понять, какие книги и писатели сегодня так нужны подростку? Он знает сам? Или не знает? Как сориентировать читателя, которому его родители подсовывают книги, ему не интересные? Издатели тем временем готовы предложить любую книгу, лишь бы продать товар. А школьные учителя считают, что первым делом он обязан прочитать «великих». Встречаются, конечно, среди учителей и те, кто полагает, что школьную программу надо изменить. Но больше всё же тех, кто искренне уверен в том, что делать этого не стоит, а стоит призадуматься над тем, как эту классику осовременить, издать по-новому и сделать её близкой, актуальной. На все эти вопросы решился дать ответы журналист, писатель и член экспертного совета премии «Книгуру» Шамиль Идиатуллин.
Примерно семьдесят процентов населения России прочитали меньше книги за год. Среди оставшихся чуть больше половины читает потому, что им, увы, приходится, а то получат незачёт. Речь, как вы поняли, о школьниках и студентах. Ещё есть те, которые читают для других. Речь, как вы тоже поняли, о мамах маленьких детей. Подростки, вот она - та самая, реальная, продвинутая читательская аудитория, с которой и должны быть связаны наши надежды. Я говорю о тех, кому ещё не стукнуло пятнадцать лет.
15+ — другая категория, здесь в силу разных, инфраструктурных или даже биохимических причин, особо не читают: у них, уже извините, ЕГЭ и поступление, и первая любовь, и поиски работы, создание семьи и прочее, и прочее. Поэтому у человека, живущего в России, которому уже исполнилось пятнадцать, а двадцать два ещё не стукнуло, читать не очень получается. А если и читает, то книги по школьной программе. Но если он к ним прикипел, привык читать вот в этом возрасте, то в двадцать два он к чтению, скорей всего, вернётся.
Поэтому так важно, чтоб в этот промежуток времени — от десяти и до пятнадцати — к нему попали в руки книги: те книги, в которые он влюбится, в которые поверит, те книги, которые, в отличие от папы, мамы, учителей или друзей, дадут ему ответы на самые безумные и страшные вопросы: о мире, о жестокости, о смерти, о жизни, о России, о вранье, любви… Поэтому ему и нам по-настоящему необходима современная отечественная литература, которая, как всякая хорошая литература, придумана, вообще-то, для того, чтоб рефлексировать и помогать в условиях, когда необходимо выжить, встать на ноги и вырасти.
У нас она не умерла. Она жива и даже развивается. Проблема не в литературе. Проблема в навигации. В её отсутствии. Вот ты — писатель, чья книга хороша, чья книга даже получила престижную награду, однако это ничего не значит. Ты можешь оказаться незамеченным, потому что против тебя играют те, кто должен играть в паре с тобой и выступать вместе. Спросите, кто же эти «те»?
Во-первых, «золотые классики», которых наш подросток прочитает и никуда не денется, его заставят в школе, а папа с мамой проследят. А во-вторых, американские и прочие писатели, за чьими спинами стоят огромные франшизы, киношные или рекламные бюджеты, и маркетинг, и тысячи людей. Ещё есть авторы действительно хороших книжек из Нидерландов, из Германии, из Франции, из Англии и Швеции. Их книжки не являются коммерческими, но продвигаются соответствующими культурными институциями этих стран и переводятся на льготных условиях. Ещё есть авторы, которых больше нет, скончались — советские писатели, чьи книжки вообще-то должны занимать какую-то нишевую часть рынка. Пусть их печатают, чтобы читатели в количестве двух сотен человек могли купить переиздания, порадоваться и забыть про это дело.
А если это издается гораздо большим тиражом, то происходит страшное: мамаши видят эти книжки, подсовывают детям и говорят: «Вот, почитай! Такая книга! Она тебя перепахает», – ребёнок вынужден читать. Покончив с этим делом, он понимает: не перепахало. Он также понимает, что книга – полная туфта, и больше он читать не будет. Ничего…
Со всеми этими людьми российские писатели обязаны сражаться. Однако, я боюсь, что вот сейчас меня услышат, и начнётся госпрограмма, которая будет продвигать отечественную литературу, и кончится история созданием пяти государственных издательств, огромной миллиардной федеральной целевой программой, которая будет попилена и в рамках которой будут продвигаться идеологически верные, скрепные авторы, а все остальные будут признаны не скрепными, им будут крутить головы и всё такое.
Я боюсь, что все благие намерения, как им и положено, вымостят нам дорогу известно куда. Но не меньше того я боюсь, что пример Эдуарда Веркина так и останется единичным, и останется каким-то нишевым проектом наш замечательный конкурс «Книгуру», который я имею честь представлять, а также премия Крапивина и вся та настоящая отечественная литература, которая про нас, про здесь и про сейчас, которая нужна подросткам, которая для них и создавалась, которая, как правило, не попадает в коммерческие серии, ведь «как мы будем это продавать?»
