Советский Союз распался почти 27 лет назад, школы давно учат детей, которые видели пионеров только на картинках, в них приходят работать учителя, рождённые после 1991 года — но споры о «лучшем в мире советском образовании» до сих пор многим не дают покоя. То звучат призывы вернуться к лучшим традициям советской школы, то слово «советское» становится синонимом всего негативного, что в образовании вообще может быть.
Мы решили не спорить и не разбираться с ярлыками, а посмотреть, как особенности старой системы проецируются на день сегодняшний, и попросили шестерых экспертов в сфере образования ответить на два вопроса:
- Что, по их мнению, из опыта советской школы было бы здорово применять в современной ситуации?
- Что ни в коем случае нельзя возвращать сейчас (или от чего нужно избавиться, если мы ещё этого не сделали)?
Мыслями на эту тему с нами уже поделились директор московской школы Александр Ездов и директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко. Сегодня представляем вам всеохватный ответ Михаила Кушнира, учителя с 25-летним стажем и члена правления «Лиги образования».
«Советская школа была адекватна запросам общества»
«Советская школа» стала краеугольным камнем в дискуссии о перспективах развития образования: одни призывают вернуться в неё как в образец успешной системы образования, другие, наоборот, утверждают, что её успехи — миф.
Что мне кажется важным при анализе советской школы?
Во-первых, важно помнить, что советская школа прошла разные этапы: период после революции, после Великой Отечественной Войны, период «застоя» на излёте советской власти.
Во-вторых, школа — многогранная сущность. Какую именно грань в какой момент имеет в виду сторона дискуссии? Предугадать невозможно. Не раз наблюдал, когда разные стороны спорили, каждая о своём: один о зелёном, другой о мягком.
В-третьих, эта тема больная. А с больными темами тяжело, ибо человек, услышав спусковое слово, кидается в драку и уже не слышит сути сказанного. Даже люди с критическим мышлением не чужды такой эмоциональной реакции, когда задевают их спусковое слово. «Советская школа» является спусковым словом для многих людей, причем в диаметрально разных направлениях.
Особенно на первом этапе. На излёте советской власти она эту адекватность изрядно растеряла, именно поэтому в 1984 году власть начала образовательную реформу, которая затянулась до наших дней. Причём до сих пор нет массового осознания системности проблем, что простыми улучшениями ситуацию исправить невозможно.
Условия, для которых система образования была создана, определили запрос к ней на старте:
- масса необразованного крестьянского населения;
- массовая бедность;
- необходимость срочной индустриализации;
- высокая мобильность для участия в «комсомольских» и иных стройках;
- «утечка мозгов» как массовый исход специалистов от новой власти;
- «религия — опиум для народа»;
- классовая борьба и «новый человек» как носитель новой коммунистической идеологии.
Для всех государств того периода, не только СССР, была актуальна индустриализация процесса образования. Она была продиктована острой потребностью в большом количестве грамотных исполнителей для индустриального производства. Конвейер — одно из ключевых достижений организации труда, дающего конкурентные преимущества. А это много умелых исполнителей. Их главная компетенция — запомнить и многократно воспроизвести. И готовить их тоже эффективнее индустриальным способом — единообразно на образовательном конвейере.
Это может быть интересно:
Что такое «качество образования»?
Для этих вызовов как нельзя лучше подходила идея унифицированных учебных материалов энциклопедического характера на запоминание и отработку, модель жёсткого иерархического управления и «единое образовательное пространство» как единая программа на всю страну, хотя в реальности это никогда не совпадало в полном объёме.
И именно так нужно было их вести. Моё счастье, что это был уже 1985/86 учебный год, я пришёл в школу Мильграма, где под его крышей было можно больше, чем в массовой школе. Но этот шок в моей памяти навсегда.
Характерной особенностью советской школы является деление образования на основное и дополнительное как на главное и второстепенное, хотя подчас музыкальные школы или школы искусств определяли дальнейшую судьбу человека, а не основная школа. Не раз встречал уважаемых специалистов из гуманитарной сферы, которые с благодарностью вспоминали преподавателей математики или физики: они «рисовали» им «тройки», осознавая нежелание или неспособность осваивать их предметы. Не готов их хвалить или подвергать остракизму, но это характеризует наличие системного конфликта.
Мне сложно оценивать школу в военный и послевоенный период — я о нём знаю по отрывочным рассказам поколения моих родителей и по культовым фильмам, в которых тоже видны проблемы. Не все были готовы выносить эти проблемы в публичное пространство. Даже в моё детство и отрочество публичные критические заметки были признаком большой смелости. Самым ярким образцом можно считать слова из песни, которая была брендом культового сериала той поры «Следствие ведут знатоки»: «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». И только так, ибо в целом всё было прекрасно, если колебаться вместе с линией партии и правительства.
Зато период «застоя» у меня перед глазами:
- население образованное (только редкие бабушки не умеют читать-писать);
- «железный занавес» (выбраться «за бугор» сложно и только после одобрения парторганов);
- индустриализация реализована, высокий уровень в «военке» и в «космосе», хотя ширпотреб хромает, отставание в ряде гуманитарных наук, низкая производительность и качество труда;
- сменить место жительства крайне сложно, институт прописки; мой родственник, уезжая в 90-е в Израиль, пожаловался, что ему проще переехать в Израиль, чем в другой город России;
- с «рабочим классом» никто не борется; редкие диссиденты в полной информационной блокаде пытаются что-то отстаивать; любопытные сквозь шум глушилок пытаются слушать «вражеские голоса» на коротких волнах радиоприемников; за политические анекдоты на лесоповал не отправляют, но посадить могут;
- жёсткой борьбы с религией уже нет, но о вере публично не распространяются;
- воспитание «нового человека» является стержневой задачей всей системы образования и принимает уродливые формы довольно тупой и формальной пропаганды, которую все научаются перетерпеть без демонстрации неудовольства;
- неучастие в правильных политических организациях — карьерное ограничение (неправильных нет — все коммунистические и правильные; партбилет — хороший шанс на повышение, ибо признак лояльности, поэтому туда вступают чаще из карьерных соображений, а не за идею, а исключение из партии, комсомола — чёрная метка на карьере);
- заказ на специалистов становится плохо прогнозируем, институт распределения после окончания вуза работает плохо, по инерции; даже моих родителей распределяли после вуза формально — они не нужны были на месте работы, но держать вакансию было нужно;
- в вузы стремятся поступать всё больше, потому что работа с высшим образованием непыльная;
- зарплаты рабочего класса выше, поэтому в вузы стремятся не все; сопоставимые с рабочими зарплаты у остепенённых научных работников и профессоров вуза — это карьерная морковка для «белых воротничков».
Таким образом, в период «застоя» условия радикально отличаются от старта, но система образования всё та же. Она неудовлетворительна, и её пытаются улучшить разными способами. Тем не менее, запрос на квалифицированного исполнителя остаётся актуальным, поэтому система в целом, несмотря на нарекания, терпима.
Одно из органичных изменений — появление спецшкол. Они противоречат идее иерархии и единообразия, ибо выпадают и по содержанию образования, и по управлению, и по комплектации. Поэтому эти школы то создавали, то разрушали, но они снова появлялись. Часто именно их достижения выдают за успехи типовой «советской школы». На самом деле это был спонтанный ответ на неосознанный запрос индивидуализации образования. В этих школах собирались более мотивированные педагоги и ученики. Специализация становилась точкой кристаллизации этих людей. Качество определялось не столько содержанием, сколько мотивированностью, которая начиналась с процедуры отбора. Содержание было поводом, а не причиной. Но даже они это вряд ли осознавали: одержимые своим интересом, люди создавали школу, а мотивированные дети и родители старались в неё попасть.
Читайте также:
Тупик педагогики сотрудничества
Реформа 80-х не была простой блажью Политбюро, а была продиктована именно тем, что система образования перестала удовлетворять общество. Неудовлетворённость проявлялась в многочисленных скандалах. В частности, при поступлении в вузы. Много было жалоб на однообразность школьного образования. Что-то сломалось. Общество с увлечением знакомилось с нестандартными подходами педагогов-новаторов, совершенно иначе реализующими образовательный процесс, декларирующими иные принципы — гуманистическую педагогику. Не подготовка к профессии, а личностное развитие ученика.
Сегодня изменилось всё, поэтому нужно кардинально пересматривать и формализовывать запрос общества к школе:
- образование и обучение не одно и то же; можно обучить, когда и если образовательная цель человека решается этим обучением;
- невозможно покрыть 10-12-летним обучением все образовательные потребности человека; сегодня для успешной жизни необходимо обучение всю жизнь, причём это должно быть осознанно каждым как неизбежная, интересная и полезная образовательная перспектива;
- невозможно и не нужно обучать всех одному и тому же, потому что объем генерируемой информации превышает все возможные человеческие пределы; каждый должен строить свои образовательные траектории, реализуя свои особенности (способности, ограничения, интересы);
- запоминание фактов с широким распространением Интернета теряет актуальность; несопоставимо важнее умение в мощном потоке информации отфильтровывать нужное и надёжное, т.е. не запоминание, а анализ и синтез;
- с развитием робототехники роль простого исполнителя теряет ценность, т.к. робот выгоднее человека в качестве исполнителя, а стремительный рост интеллектуальной сложности задач, решаемых искусственным интеллектом, позволяет прогнозировать для людей-исполнителей сложности на рынке труда.
- Всеохватность — это важнейшее социальное достижение, о котором не всегда задумываются, поскольку оно уже есть. Каждый родитель в советское время был уверен, что его ребёнок будет обучен по единым правилам и что только собственная нерадивость может помешать ему выйти из школы неготовым к дальнейшим жизненным этапам. Поэтому за все проблемы трясли ученика по указкам учителя. Насколько это было справедливо, вопрос другой — это была общая культура: школа дает «путевку в жизнь».
- Равный доступ к качественному образованию, независимо от кошелька родителей. Спецшколы вносили некоторый разлад в эту логику, но их было мало и попасть в них могли все, кто отвечал требованиям содержательного конкурса. Я лично с улицы пришел на испытания. Практически все, кто держался до конца, прошли. Наверняка были и «блатные», но они были единичны. По крайней мере, в физмат школах. В языковых спецшколах, возможно, ситуация отличалась — не знаю.
- Лозунг «забота о каждом». Забота была, но не о каждом, но ценность в системе образования была провозглашена — её нужно поддерживать и развивать до полной реализации. Невозможно научить активному маневрированию в непредсказуемом мире, если водить ребенка все детство за ручку. Он должен постоянно ставить цели, выбирать, причем значимо выбирать, а не понарошку. Должен получить шишки, поплакать и справиться с проигрышем, выйти на те способы выбора, которые приводят его к успеху. Для этого система образования должна создать условия для широкого выбора и для надежного контроля результатов. А из советской школы она должна взять лозунг заботы о каждом ребенке, чтобы никто не потерялся в широком выборе.
Ещё по этой теме:
Почему обучение «по старинке» больше не будет работать
- Единую программу и учебники для всех. Компетенции, необходимые в новом, стремительно меняющемся мире невозможны в индустриальной модели «единого образовательного пространства» как унифицированного способа организации обучения. Это понятие должно либо исчезнуть, либо наполниться новым смыслом: единство в логике организации образования по всей стране, а не в единообразии учебных программ и учебников.
- Пассивное восприятие информации. Как уже говорилось, критичность к информации и способность вычленять важное для себя становится гораздо важнее.
- Формальные методы оценки-отметки. Формальная отметка была полезна только на самом старте, когда она отмечала уровень соответствия ученика единым требованиям единой программы. Сейчас, учитывая возможность разных по логике и по организации образовательных процессов, нужно стандартизовать требования к результатам, чтобы проверять по итогам.
- Избыточную бюрократию. Нужно реструктурировать старую систему управления, чтобы инерция старых навыков иерархического управления не подавляла гибкости, предусмотренной в современном законе, не мешала развитию новых способов и моделей обучения, организации образовательного процесса.
- Формирование личных целей на основе осознанных ценностей.
- Ответственный выбор из широкого разнообразия.
- Принятие собственных ошибок и их исправление.
- Принятие права на ошибку у других.
- Мобильность самопозиционирования в быстро изменяющемся мире.
- Обучение как неотъемлемая часть полноценной жизни всю жизнь.
Таким образом, если к старой системе добавить гибкость, разнообразие и выбор, то она может использовать все достоинства советской школы без ущерба для формирования новых подходов теми, кто готов и хочет это делать.
