Чтобы узнать, как сдавали экзамены в императорской и советской России, как к ним готовились и что при этом чувствовали, мы решили заглянуть в дневники и письма, которые оставили после себя Гоголь, Блок, Писарев, а также некоторые русские учёные.
Оказалось, что здесь можно найти всё: скуку и напряжение, трудности и секреты успеха, усталость и счастливое освобождение. Фрагменты, которые мы выбрали, не всегда отражают сам экзаменационный процесс, но помогают ярче представить прошлое и лучше осознать свой собственный опыт.
Благодатная способность забвения
Итак, я — студент. Позади меня в близком прошедшем лежит побеждённая груда личных врагов моих, груда тех учебников, которых сумма в совокупности называется гимназическим курсом. Над этой хаотической грудой поверженных и бессильных противников, как символ примирения и прощения, сияет кротким и умилительным блеском первая серебряная медаль с изображением богини мудрости и с многозначительной надписью «преуспевающему».
Внешние результаты моего пребывания в гимназии оказываются блистательными; внутренние результаты поражают неприготовленного наблюдателя обилием и разнообразием собранных сведений: логарифмы и конусы, усечённые пирамиды и неусечённые параллелепипеды перекрещиваются с гекзаметрами «Одиссеи» и асклепиадовскими размерами Горация; рычаги всех трёх родов, ареометры, динамометры, гальванические батареи приходят в столкновение с Навуходоносором, Митридатом, Готфридом Бульонским…
Читайте также:
Пять распространённых заблуждений о работе памяти
И при всём том мне только шестнадцать лет, и я всё это превозмог, и превозмог единственно только по милости той драгоценной способности, которой обильно одарены гимназисты. Той же способностью одарены, вероятно, в той же степени кадеты и семинаристы, лицеисты и правоведы, да и вообще всё обучающееся юношество нашего отечества.
Сдавши, например, выпускной экзамен из истории и приступая к занятию математикой, юноша разом вытряхивает из головы имена, годы и события, которые он ещё накануне лелеял с таким увлечением; приходится забыть не какой-нибудь уголок истории, а как есть всё, начиная от китайцев и ассириян и кончая войной американских колоний с Англией.
Как совершается это удивительное физиологическое отправление, не знаю, но оно действительно совершается, — это я знаю по своему личному опыту; этого не станет отвергать никто из читателей, если только он захочет заглянуть в свои собственные школьные воспоминания…
Источник: petroart.ru
Положим, что сегодня, 21 мая, экзамен из географии происходит блистательно. Проходит два дня, 24-го числа те же воспитанники приходят экзаменоваться из латинского языка. Пусть тогда педагог, считающий меня фантазёром, объявит юношам, что экзамена из латинского языка не будет, а повторится уже выдержанный из географии. Вы посмотрите, что это будет.
По рядам распространится панический страх; будущие друзья науки увидят ясно, что они попали в засаду; начнется такое избиение младенцев, какого не было со времен нечестивого царя Ирода; кто 21 мая получил пять баллов, помирится на трёх, а кто довольствовался тремя, тот не скажет ни одного путного слова.
Если моя статья попадётся в руки обучающемуся юноше, то этот юноша будет считать меня за самого низкого человека, за перебежчика, передающего в неприятельский лагерь тайны бывших. Рассуждая таким образом, юноша обнаружит трогательное незнание жизни; он подумает, что педагоги когда-нибудь действительно воспользуются моим коварным советом. Но этого никогда не будет и быть не может.
Воспользоваться моим советом значит нанести смертельный удар существующей системе преподавания и, следовательно, обречь себя на изобретение новой системы. Конечно, наши педагоги никогда не доведут себя до такой печальной для них катастрофы.
«Как тяжко быть зарыту вместе с созданьями низкой неизвестности в безмолвие мёртвое!»
…я ничего теперь так не ожидаю, как твоих писем. Они — моя радость в скучном уединении. Несколько только я разгоняю его чтением новых книг, для которых берегу деньги, не составляющие для меня ничего, кроме их, и выписывание их составляет одно мое занятие и одну мою корреспонденцию.
Читайте также:
Правила жизни от русских писателей
Как чувствительно приближение выпуска, а с ним и благодатной свободы! Не знаю, как-то на следующий год я перенесу это время!.. Как тяжко быть зарыту вместе с созданьями низкой неизвестности в безмолвие мёртвое! Ты знаешь всех наших существователей, всех, населивших Нежин. Они задавили корою своей земности, ничтожного самодовольствия высокое назначение человека.
Источник: youtube.com
И между этими существователями я должен пресмыкаться… Из них не исключаются и дорогие наставники наши. Только между товарищами, и то немногими, нахожу иногда, кому бы сказать что-нибудь. Ты теперь в зеркале видишь меня. Пожалей обо мне! Может быть, слеза соучастия, отдавшаяся на твоих глазах, послышится и мне.
1827 г., 26 июня
«Нет на свете существа более буржуазного, чем отэкзаменовавшийся молодой человек!»
О методическом подходе Блока при подготовке к экзаменам вспоминает его тогдашний друг Владимир Пяст:
«С начала Великого Поста Блок тщательнейшим образом переключает весь свой обиход на потребный для экзаменного бдения. Самое испытание ещё нескоро, но Блок уже «невидим» ни для кого, кроме имеющих непосредственное отношение к задуманному им делу...
Кроме того, он очень регулярно встаёт в одно и то же время, ест, пьёт, ходит гулять (пешком далеко) в определённые часы; занимается потом почти ежедневно одно и то же количество часов и ложится в одинаковую пору. По сдаче каждого экзамена дозволяет себе более продолжительную прогулку и, кажется, заходит в ресторан и пьёт красное вино... Насколько помню, это он обучил Г.И. Чулкова "пить красное вино", именно привыкнув это делать сам между экзаменами».
7 мая, спустя два дня после окончания экзаменов Блок пишет Пясту:
«С трудом могу представить себе, что кончил наконец (5 мая) курс, и, что всего удивительнее, по первому разряду. От этого пребываю в юмористическом настроении и с гордостью ничего не делаю, и Вам пишу не по существу. Нет на свете существа более буржуазного, чем отэкзаменовавшийся молодой человек!»
В своей «Автобиографии» Блок позднее вспоминал:
«Университет не сыграл в моей жизни особенно важной роли, но высшее образование дало, во всяком случае, некоторую умственную дисциплину и известные навыки, которые очень помогают мне и в историко-литературных, и в собственных моих критических опытах, и даже в художественной работе».
О педантичном отношении к учёбе
Желанная цель достигнута — сегодня я выдержал экзамен по истории римского права! 3 месяца напряженного изучения учебника, между делом, волнения и страхи разрешились в каких-нибудь 10 минут.
Читайте также:
Семь школьников о своей жизни, учёбе и будущем
Весь вчерашний вечер и весь день до экзамена я повторял курс, без труда отвечая на все пункты программы. В общем господствовала уверенность в своих силах, но, идя на экзамен, я страшно волновался. Болела голова, какое-то странное горячечное состояние. У дверей аудитории — толпа студентов, взволнованных и приподнятых. Сыплются вопросы и ответы — я начинаю с ужасом сознавать, что прекрасно усвоенные понятия вылетают из головы.
Моя фамилия — вынимаю билет: дарения! Не повторял, но в общем вспомнил всё содержание билета. Отвечал слишком быстро и недостаточно точно, но без запинок; два–три вопроса по гражданскому праву — и экзамен окончен.
Источник: togdazine.ru
Сравнительно с ответами других учеников, мой ответ был блестящим. Знание и особенно понимание предмета у большинства — самые низкие; незнакомы с самыми элементарными понятиями и — о ужас! — за спиной профессоров считывают с учебника. Университет превращают в гимназию, профанируют звание студента.
Исход экзамена не обрадовал меня — я вышел из Университета усталым и разбитым, еще говорил и испытывал какое-то тоскливое ощущение — всё следствие переутомления. Добрел домой, лег на постель и почувствовал всю тяжесть пережитого года...
Теперь руки развязаны. Отдохнуть, подлечиться и начать регулярную подготовку к рождественским экзаменам.
1908 г., 9 сентября
Экзаменационная борьба в советской России
В 20-е годы двери высших учебных заведений для детей интеллигенции фактически были закрыты. Мой двоюродный брат, сын известного в Москве врача, четыре года подряд выдерживал успешно все вступительные экзамены, но каждый раз получал отказ в приёме. Лишь проявив поразительную настойчивость, он в пятый раз поступил в Институт им. Плеханова, очень далекий от его подлинных интересов. Поступающих экзаменовали спокойно, справедливо, выставляли заслуженные баллы, но в приёме отказывали при любых оценках.
Существовала даже специальная печатка с титульным клише, которую ставили на почтовой карточке: «Сообщаем, что Вам в приёме отказано за отсутствием мест». Наоборот, принимали при самых слабых ответах на экзаменах выпускников рабфаков, детей рабочих и крестьян, молодых рабочих.
Источник: little-histories.org
Каждый поступающий в университет обязан был подать заявление с указанием факультета и отделения, автобиографию, анкету и аттестат об окончании среднего учебного заведения. Кроме того, имеющие привилегии при поступлении должны были представить справку о том, что «я сын члена Общества политкаторжан».
Поступающему нужно пройти через пять испытаний: сочинение, устный экзамен по русской литературе, физику, математику и, наконец, историю. (В те годы этот предмет назывался «обществоведение».) Первые четыре испытания идут нормально, справедливо. Какая-то часть неугодных будет отсеяна уже на этих этапах. Но часть подойдет к последнему барьеру со щитом... И вот здесь начнет действовать секретная инструкция — проваливать на экзамене всех тех, против фамилии которых экзаменатор увидит легкий след от хорошо отточенного карандаша.
Читайте также:
Быть университетом в России
Интересно было наблюдать за поведением экзаменатора. Чем увереннее и интереснее отвечал экзаменующийся, тем хуже чувствовал себя экзаменатор. Они оба сдавали свой экзамен. Но один был экзамен чести, другой — бесчестья. Экзаменатор пытался разными вопросами сбить молодого человека, но тот превосходно парировал. На его стороне глубокие знания, большая интеллигентность и порядочность. На стороне экзаменатора — власть, беспринципность, неинтеллигентность.
После ответа на первый вопрос начинается совещание экзаменаторов. Второй экзаменатор бросает своего подопечного и приходит на помощь. Они вдвоём должны выполнить грязное дело. К глубокому огорчению экзаменаторов и на второй вопрос о крестьянской реформе дан исчерпывающий ответ. Перед экзаменаторами сидел не будущий студент, а уже хорошо подготовленный историк.
Источник: propagandahistory.ru
И ответ на третий вопрос был безупречным. Оба экзаменатора имели жалкий вид. Они должны были поставить неудовлетворительную оценку человеку, который в данной области был выше их. И они после совещания поставили «неудовлетворительно». Весь красный, не глядя на собеседника, экзаменатор сказал:
— Материал Вы знаете хорошо, но Вы стоите на антимарксистских позициях и стоите на них уверенно и твёрдо. До университета Вам будет очень полезно поработать на заводе, получить рабочую закалку.
Для меня нет сомнений, что тогда был убит будущий историк нашей родины. До сих пор я не могу забыть морды убийцы.
Не обнаружив после моей фамилии зловещей точки, он спокойно начал экзаменовать меня. Он был так утомлён борьбой, что мои ответы почти не слушал. Через пятнадцать минут в моей зачётной книжке красовалась отличная оценка.
1943 г., 4 августа
В оформлении статьи использована картина Л. Пастернака «Ночь накануне экзамена» (1895 г.)
По материалам:
- Прожито
prozhito.org
.jpg){kind=link}