В школе мы часто ограничены рамками императивов: не разговаривай с соседом; сиди ровно; смотри на доску; слушай учителя. Мы можем подчиняться этим правилам, а можем отчаянно их отвергать, однако в любом случае нас не покидает мысль о том, что они искусственны, что в жизни всё строится по иным законам, и законы эти отлично функционируют в отличие от тех, что устанавливаются менторским тоном. 

Читайте также:

Чему учит школьное здание?

Сегодня авторитарный метод преподавания больше не актуален: учитель не может быть единственным источником знаний (привет, плюрализм истин и отсутствие Истины made in postmodern), как это было несколько столетий назад. Так почему бы не сделать учебный процесс более естественным? Дэвид Торнбург, исследователь влияния технологий на учебный процесс, уверен, что «оживление» образовательного пространства поможет не только освободить школу от оков бесполезных регламентов, но и достичь хороших результатов в усвоении материала.  

Метафоры жизни и сама жизнь

По мнению Торнбурга, образованию следует вернуться к корням и возродить модели архетипических образов: костров, водоёмов и пещер. 

костёр

Костёр является важнейшей из локаций, потому как он напрямую связан с повествованием, которое на протяжении веков лежало в основе обучения. Как правило, это повествование жанрово принимало форму сказки. Сказка имитировала обряд инициации, на что одним из первых указал В. Пропп: например, метафорически отображала процесс взросления.

Именно поэтому этот жанр требовал особых сакральных пространств, в которых происходила передача тайного знания — например, под деревом или у костра. Сегодня «истории у костра» — удел хорроров. Но, может, они завораживают нас, как и прежде, именно потому, что напоминают о славной эпохе устной традиции обучения? 

водоём

Водоём — ещё один топос, символизирующий храм знаний, а точнее, источник новостей. Раньше жители разных деревень собирались у водоёмов, чтобы пополнить запасы пресной воды и вместе с тем обменяться последними вестями. Таким образом, водоём — метафора «горизонтального» обмена информацией, которую мы получаем не от всезнающего учителя, а от нашего окружения. 

Читайте также:

Как разговаривать с кем угодно?

Сегодня для того чтобы набрать воду, нам достаточно открыть кран. Однако это не значит, что водоёмы безвозвратно ушли из нашей жизни: они просто эволюционировали в другие локации. 

Где в наши дни мы стихийно обмениваемся паническими настроениями дедлайнов и мнениями о строптивых клиентах? У ксероксов или у кофемашин. Последняя даже ещё больше коррелирует с водной метафорой. 

пещера

Одним из этапов обучения является отдых от информации, позволяющий переварить полученное знание. Прибежищем рефлексии можно считать пещеру — место, в котором мы пребываем наедине с собой. Здесь мы не запоминаем, а осмысляем, осуществляем своеобразную практику молчания, на время прекращая коммуникацию любого рода, работая над заданием индивидуально. 

Мало кто сегодня может позволить себе уйти на пару дней в медитационный загул где-нибудь в тибетских горах. Тем не менее, образовательная модель пещеры до сих пор существует: размышлять над собранным материалом можно, например, в библиотеке, где соблюдение тишины — как минимум правило хорошего тона. 

жизнь

Есть и четвёртое пространство, жизнь, которое корректнее было бы считать гиперонимом по отношению к трём предыдущим.

И здесь вопрос даже не в том, что теоретическое знание без практических навыков бесполезно: просто необременённое конкретными задачами заучивание нередко делает полученную информацию невнятным отголоском, пылящимся в бесконечном лабиринте памяти. Можно сказать, что жизнь — это не отдельный топос, а скорее цель обучения, подразумевающая умение конвертировать знания в конкретную деятельность. 

Метафорические пространства в реальном классе

Читайте также:

Школа, которая старается сделать не так, как принято

Как разжечь костёр и построить пещеру в кабинете школы? Да буквально из подручных средств — старых добрых парт и стульев. Своим опытом в обустройстве природных ландшафтов поделилась Холли Циммерман, учительница английского языка из бирмингемской Groves High School.

Чтобы организовать костёр, достаточно выстроить парты полукругом рядом с местом преподавателя. Циммерман решила не превращать костёр в масштабную лекцию, задействующую большую половину класса, а ограничиться десятью слушателями. При этом костёр она расположила возле проектора, чтобы иметь возможность обратиться к визуальному сопровождению. В роли преподавателя мог выступить любой желающий, что позволило Циммерман быть не столько учителем, контролирующим ход урока, сколько наставником, лишь задающим вектор занятия.

Водоём, напротив, не предполагает выделения особой роли преподавателя: там, где «рассказчиком» становится каждый, это не нужно. Чтобы пространственно обозначить равенство учащихся, Циммерман посадила участников водных занятий за один круглый стол, лицом друг к другу, и изменила название этих локаций на более дружелюбное — «кофейни». Таких «кофеен» получилось несколько, и за каждой из них разместилось не более шести учеников: водные зоны предназначались для проектного обучения в неформальной обстановке. 

Наконец, пещера: с ней дело обстояло ещё проще. Чтобы организовать уединённое место для работы, достаточно парты, ручки и тетради (или мышки и ноутбука — для самых цифровых). Циммерман расположила рабочие места в каждом углу кабинета так, чтобы ученики сидели спиной к остальным учащимся и выполняли задание индивидуально, по возможности не отвлекаясь на бурные дискуссии, доносящиеся с водоёмов.

Каждый урок литературы Циммерман предлагала ученикам выбор: хотят ли они анализировать стихотворение в её компании вокруг импровизированного костра, в мини-группе водоёма со сверстниками или самостоятельно, уединившись в пещере.

Конечно, учительнице, занимающейся только с одной частью класса, сложно было справиться с одолевавшим её волнением, ведь остальные ученики были предоставлены сами себе, что не очень-то типично для школьного занятия. 

Природа живая и неживая: ландшафты и технологии

Читайте также:

7 документальных фильмов о технологиях, природе и человеке

По мнению Торнбурга, все указанные архетипические топосы обосновались и в киберпространстве, в противном случае виртуальная реальность никогда бы не стала местом человеческого взаимодействия.

Мир аристотелевского повествования разрушен — да здравствует постгутенберг! Смерть «большого повествования» дарует жизнь бесконечному тексту, и отныне каждый может стать его автором. 

А это значит, что разделение на три топоса становится условным.

Именно поэтому подружились водная и огненная стихии, объединив модели водоёма и костра: теперь в виде лектора может выступать компьютер, а ученики, работающие за личным ноутбуком, не только фиксируют информацию вслед за киберучителем, но и могут тут же обсудить её в своей мини-группе. Личный ноутбук даёт большие возможности для индивидуальной деятельности: ученики должны самостоятельно искать материал, пробираясь через бурелом интернет-источников.

Впрочем, сложно представить, что, мчась по просторам поисковых систем, мы нет-нет да не отвлечемся на необременительное общение в соцсетях, разбавляя учебное уединение пещеры коммуникацией водоёмов...