Деление на «элитные» и «обыкновенные» школы в нашей стране — давно не новость и не считается чем-то из ряда вон. Между тем множество талантливых детей лишаются возможности реализовать себя в полной мере, оказываясь в среднестатистическом, «простом» образовательном учреждении. И виной тому не только внешние факторы, вроде отсутствия продвинутой техники и хорошо оборудованного спортзала, но и внутренние, связанные с восприятием школьниками самих себя и своих возможностей.
Что такое хорошо?
С чего начинается школьное неравенство и как формируется деление образовательных учреждений на «хорошие» и «плохие»? В нашей стране — сразу несколько факторов, подкрепляющих эту сепарацию в глазах общества.
Читайте также:
Места знаний: от костра до водоёмаКаждый год Московский центр непрерывного математического образования при поддержке Министерства образования готовит перечень из 500 лучших школ страны, которые впоследствии обрастают эпитетами «топовые» и «элитные». Критерии отбора выглядят вполне справедливо: никаких конкурсов на лучшее техническое оснащение или инфраструктуру (напрямую зависящих от финансирования), только фактическая успеваемость школьников: средний балл за ОГЭ и количество призеров Всероссийской Олимпиады. Однако, во-первых, такая система поддерживает репутационное неравенство, во-вторых, создает благодатную почву для гонки за высокими показателями успеваемости, а гонка эта, порой, имеет мало общего со здоровой конкуренцией.
«Если ребёнок сам с учебным материалом не справляется, его из хорошей школы отчисляют, чтобы не портил картину успеваемости», — рассказывает обозреватель журнала «Огонек» Александр Трушин. Автор утверждает, что уже на этапе приема первоклассников в некоторых «топовых» школах есть негласный конкурсный отбор (запрещенный законодательно — п. 3 ст. 5 Закона Российской Федерации «Об образовании»). В качестве доказательства он приводит письмо мамы первоклассника, которая безуспешно попыталась отдать сына в одну из рейтинговых школ.
Не секрет, что репутацию «хорошей» школе добавляет и авторитетная приставка к названию, которая прямо указывает на патронаж власти: президентский лицей, губернаторская гимназия и прочее. Именно такие школы очень часто оказываются на первых строчках топ-500. Так, ГБОУ «Президентский физико-математический лицей номер 239» возглавляет список лучших образовательных учреждений страны уже три года подряд.
Читайте также:
Школы без скуки и стенОтдельный разговор — частные школы, которые тоже обладают репутацией «элитных». И не без оснований: они существуют на немалые средства спонсоров и взносы родителей учащихся. Для примера, стоимость обучения в частной московской «Академической гимназии» составляет 346 500 рублей в год с одного ребенка, в Центре образования «Школа Сотрудничества» — более 700 тысяч рублей в год. Эти деньги — залог технического оснащения, инфраструктуры и кадрового состава совсем иного уровня, нежели в государственных учреждениях.
Проблемы с самооценкой
Читайте также:
Советские учителя 30-х: между пропагандой и реальностьюПри наличии рейтинговой системы и репутационного неравенства школьники из среднестатистических или имеющих статус «плохих» школ часто оказываются под ярлыком «слабых», «не одарённых», «не успешных» и подсознательно закрепляют за собой эти звания. Между тем среди детей из обыкновенных школ много действительно талантливых и способных школьников. Однако их самооценка, сформированная под гнётом общественного мнения, не позволяет им реализовать весь потенциал.
«В сфере образования закладывается основа для дальнейших различий в жизненных путях «сильных» и «слабых» групп... Осознание невозможности достичь желаемого статуса, намеченного жизненного стандарта, заниматься любимой профессиональной деятельностью неминуемо вызывает перманентную неудовлетворенность человека своим положением. У молодых людей укрепляется убеждение, что их интересы ущемлены, что они в социальном, экономическом плане отброшены на обочину жизни», — пишет российский социолог Давид Львович Константиновский. Согласно его масштабному исследованию неравенства в отечественных школах, дети из школ с хорошей репутацией имеют бо́льшие амбиции и карьерные планы в сравнении с теми, кто учится в «плохих».
Семейный вопрос
Было бы необъективно рассматривать деление на «хорошие» и «плохие» школы как единственный фактор неравенства среди школьников и их самоощущения «проигравших». Семья — не менее, а зачастую и более значительный фактор, который способен повлиять на самооценку ребенка и сделать его «аутсайдером» в классе и в дальнейшей жизни.
Читайте также:
Как бедность влияет на структуру мозга?В 1966 году американский социолог Джеймс Коулман опубликовал результаты глобального исследования среди американских школьников: около полумиллиона учащихся рассказывали учёному и его коллегам о социально-экономическом статусе родителей, своей репутации в классе и сдавали тесты на когнитивные способности. Выяснилось, что дети из малообеспеченных семей гораздо чаще отставали по успеваемости и имели низкую самооценку, чем их одноклассники из семей с высоким достатком. При этом статус самого учебного заведения практически не влиял на эти показатели. По мнению Коулмана, «неравенство, в которое дети поставлены своим домом, своим кварталом, своим окружением, сопровождает их и в дальнейшем, в их взрослой жизни после окончания школы».
Размышляя о результатах исследования, психолог Катерина Поливанова обозначает «странную и плохо изученную» категорию культурного опыта: «...становится понятно, что более обеспеченная семья, вывозя ребенка за город, проводя с ним время или отправляясь с ним на совместный образовательный досуг, вкладывает не только в приятное времяпрепровождение, но в том числе в его будущую успешность… Два ребенка, сидящие рядом и имеющие разнообразие, имеют и разные шансы».
Культурный опыт — это большинство видов активностей вне школы: отдых, дополнительные кружки, репетиторы, хобби. По мнению психолога, дети, которые получают культурное разнообразие (а для этого у их родителей должно быть достаточно финансовых возможностей), успешнее своих сверстников, чей внешкольный досуг ограничивается телевизором и видеоиграми.
При этом Поливанова полагает, что улучшение условий в «слабых» школах никак не скажется на существующем неравенстве среди школьников и низкой самооценке многих из них.
Семейный фактор подтверждается и в исследовании Константиновского: школьники, чьи семьи имеют высокий социально-экономический статус, «проявляют бо́льшую степень избирательности, направленной на репродукцию и повышение статуса, в отношении не только уровня образования, но и отрасли будущей трудовой деятельности, конкретной профессии».
Таким образом, и репутация школы, и статус семьи существенно влияют на самооценку ребенка и в значительной степени определяют его успешность во взрослой жизни. Но если финансовое положение родителей, — результат их субъективных достижений, то статус школы в глазах общества, во-многом, — ответственность государства.
А как у них?
Финляндия и Эстония — страны, регулярно оказывающиеся в лидерах рейтинга международной программы по оценке качества обучения PISA. Опыт этих государств интересен с точки зрения повышенного внимания к проблеме школьного неравенства.
В Финляндии большинство школ имеют одинаковое оборудование и финансирование, деление на «элитные» и «простые» школы выражено крайне слабо. В этой стране мало частных образовательных учреждений, большинство школ принадлежит государству. Принцип равенства касается и успеваемости школьников. И в Финляндии, и в Эстонии школьное образование работает по принципу поддержки «слабых» — отстающим предоставляют тьютора, который помогает им справляться с программой. Кроме того, школа, в которой будет учиться эстонский первоклассник, определяется местом жительства семьи, а не личными предпочтениями родителей. Такой подход не оставляет почвы для появления «золотых» школ, с подавляющим большинством учащихся из обеспеченных семей.
Однако и у финской, и у эстонской систем школьного образования тоже есть свои минусы в контексте неравенства. Например, одарённые ученики финских школ не получают достаточной нагрузки и возможности для реализации, потому что внимание уделяется тем, кто отстает от среднего уровня. А в Эстонии всё же существует список лучших муниципальных школ, который составляется на основе результатов тестов по математике, эстонскому и английскому языкам. Кроме того, в некоторых эстонских школах существуют спецклассы для талантливых, куда попадают после конкурсного отбора.
Так или иначе, проблема школьного неравенства напрямую зависит от проблемы более глобальной — неравенства материального, социального и культурного. Как показал исторический опыт, общество, основанное на идеальном равноправии, — скорее утопия, чем реальная перспектива. Потому остаётся лишь сглаживать углы настолько, насколько это под силу государству и отдельным людям. Возможно, нивелирование рейтинговой системы образовательных учреждений и особое внимание к отстающим школам и ученикам могло бы выровнять общую картину и обеспечить школьникам более здоровую самооценку, а значит, увеличить количество успешных взрослых людей, способных ставить цели и достигать их.
