Одним из определений здравого рассудка является способность отличать реальное от нереального. Скоро нам понадобится другое определение.
Читайте также:
Про футурошок
В первой заметке мы коснулись реакции общества и индивида на глобальную ломку укладов, которая началась в середине 20 века и достигла своего пика в наши дни. В своей самой главной книге, вышедшей в 1980 году, Тоффлер продолжает развивать эту идею и формулирует концепцию так называемой «Третьей волны».
Но прежде чем рассказать что это такое, я позволю себе небольшое лирическое отступление.
Книжка, про которую мы сейчас будем говорить — это абсолютный мастрид для каждого образованного человека, желающего разобраться в том, кто мы такие и куда идем. Это своего рода «Капитал» конца ХХ века. Именно с этого труда началась футурология, которую мы знаем сегодня. Именно Тоффлер научил современных ему социальных философов анализу фактов, экстраполяции и аналогии. Он сумел сделать процесс понимания будущего более рациональным. Широко известные сегодня Рэймонд Курцвейл, Митио Каку и Френсис Фукуяма — все они так или иначе испытали влияние его идей.
Второе, о чем хочу сказать: текст, о котором я вам расскажу дальше, он без шуток пророческий. Его стоит прочитать уже потому, что из своего 1980-го года автор увидел то, что ярко проявляется в наши дни — тот социальный, культурный и идеологический кризис, в котором мы сегодня зависли.
Тоффлер предрёк широкое распространение социальных сетей задолго до появления интернета. Он, сам будучи леваком по убеждениям, предсказал падение Советского Союза (причем сделал это в год московской Олимпиады, когда СССР казался не только русским но и американцам чем-то вполне незыблемым). Он предвидел современные реалити-шоу, «умные дома» и «интернет вещей». По книжке Тоффлера сегодня, спустя 35 лет, учатся бизнесмены «Кремниевой долины», и такое чувство, что придумывая новые сервисы, они черпают идеи именно из нее. Ее автор не боится точных прогнозов и в живописных деталях рассказывает о том, куда двинутся технологии, а равно о том, куда вслед за новыми технологиями направимся мы.
Именно поэтому «Волну» бесконечно увлекательно читать именно сейчас, в начале XXI века, глядя на себя и свое время глазами человека 80-х, сравнивая сбывшееся с его прогнозами и пытаясь вместе с этим великим визионером найти выходы из нашего кризиса самоидентификации. К чести автора, он не просто диктует пророчества, но и приглашает читателя к своеобразному сотворчеству. Приглашает придумать законы, по которым нам всем предстоит жить в исказившейся до неузнаваемости реальности. Это дает столь мощный пинок интеллектуальному развитию, с которым, по мне, может сравниться только первое прочтение «Эгоистичного гена» Докинза (о котором мы как-то уже говорили).
И, наконец, третье. Будучи без шуток гением, этот рафинированный интеллектуал, который вместе с женой (и своим соавтором) бросил учебу в Нью-Йорском университете, чтобы переехать на Средний Запад и пять лет там зарабатывать на жизнь сварочным аппаратом и работой на конвейере, остается прежде всего человеком. Он идеалистичен, он совершает ошибки. Но его тон доверителен и искренен. Вместе с ним мы путешествуем по США второй половины прошлого века и размышляем о путях развития капитализма, социализма и шире — всей технической цивилизации. При этом Тоффлер, во-первых, побуждает нас к самостоятельному поиску. И, во-вторых, он совершает немыслимое: будучи блестящим писателем, заставляет нас эмоционально сопереживать академическому, по сути, тексту.
Пожалуйста, коллеги, не ограничивайтесь моим блеклым и галопистым обзором этой великолепной книги. Прочтите Тоффлера сами. Я же сочту огромным личным успехом, если мне удастся привлечь к этому культовому (как на Западе, так и у нас) философу внимание ещё некоторого количества образованных людей.
Про волны
Итак, при беглом обзоре истории человечества автору (и нам вслед за ним) бросаются в глаза три ключевых переходных момента, которые глубочайшим образом изменили и людей и цивилизацию.
Первый случился в неолите при переходе от собирательства-охоты к земледелию-скотоводству. Он разрушил первобытную общину и породил первые аграрные рабовладельческие империи. Именно здесь ярко проявил себя феномен авторитарной власти (абсолютных монархов, феодалов, военных вождей). Благодаря сельскому хозяйству мы многократно увеличили свою численность (от десятков тысяч человек до неолитической революции к полумиллиарду в XVI веке н.э.*) и стали геологической силой, влияющей на биосферу Земли.
* По последним данным к 2100 году нас будет уже 11 миллиардов. Причем половина этих людей будет жить в странах Африки.
Динамика населения Земли впечатляет. Видно, что человечество довольно рано вышло на гиперболический рост.
Источник: ru.wikipedia.org
В эту эпоху человечество научилось тому, что экологи Роберт МакАртур и (куда более известный) Эдвард Уилсон и в 60-х годах определили как r-стратегия. Другими словами, люди стали производить на свет множество детей, большая часть которых не доживала до половозрелости. На аграрной стадии развития главной задачей человечества был элементарный прокорм населения. Люди в основном потребляли сами большую часть того, что производили.
Тоффлер называет эту стадию «доиндустриальным обществом». Продолжалась она, как видим, довольно долго — многие тысячи лет — и не закончилась до сих пор. На сегодняшний день множество стран всё ещё находятся на этой стадии развития. Нам они известны как страны «третьего мира» (основная часть Африки, Латинской Америки и некоторые страны Юго-Восточной Азии). Ряд культур (население островов Полинезии, некоторые изолированные племена Амазонии) все еще не освоили эту стадию, до сих пор живя первобытно-общинным укладом и охотой-собирательством.
Китайские крестьяне.
Источник: flickr
Второй переход начался в XVI-XVII веках и ознаменован, в первую очередь, изобретением машин, а, во-вторую, книгопечатанием. Своего пика эта волна достигла в XIX-XX веках, породив феномен так называемого «индустриального общества». На этой стадии развития с человечеством произошло много занимательных трансформаций.
Прежде всего, появился феномен массовости и стандартизации. Стало возможным производить один и тот же товар огромным числом идентичных копий. Газеты и СМИ (радио, телевидение) могли транслировать одни и те же истины миллионам людей одновременно. Новая цивилизация внесла моду на рациональное мышление, на унифицированные системы измерения, а еще на «цивилизаторство» (и, как сказали бы Стругацкие, «прогрессорство»), когда весь мир делился на народы «цивилизованные» и «отстающие в развитии», что оправдывало попытки кнутом и пряником привести их в европейскую семью культур. Также для этого периода характерно четкое деление мира на чёрное и белое. Истину в эту эпоху стало возможно установить объективными методами, научным путем (а не с помощью философии доиндустриальной эпохи). Наука стала одним из главных способов решения всех проблем — не только технических, но и социальных. К этому периоду относится появление и пышный расцвет идеологий.
Изменились также система ценностей и система образования. С одной стороны, в индустриальном обществе высоко котируется способность к упорному машиноподобному труду (как умственному, так и физическому) — без него не получить необходимое для высокого статуса образование. Монотонный труд (не только в заводском цеху, но и работа в офисе, зубрежка инструкций / учебников — вообще все, что требует методичных тренировок, упражнений, включая даже танцевальный и тренажерный залы) стал единственным способом утвердиться в новом обществе. Не имея склонности к такому труду, люди автоматически оказываются за бортом.
С другой стороны, в этот период появился огромный класс менеджеров, которые интегрировали и координировали большое количество разнородных процессов в обществе и в промышленности. Социум сам по себе стал выстраиваться в подобие машины. Машина превратилась в некий идеал эпохи.
Гигантский паровой двигатель Корлисс на Международной выставке в Филадельфии в 1876 г.
Источник: Википедия
В этот период появился феномен массового образования и так называемый «прусский» тип школы с ее фронтальными уроками, на которых предлагалось освоить материал в регламентированные отрезки времени жестко регламентированным образом. Инициатива в таких классах приветствовалась очень редко.
Благодаря новому укладу общество в странах Запада смогло удовлетворить потребность в пище и товарах, уровень комфорта существенно вырос, равно как и уровень медицины. Демографически человечество стало переходить от более ранней r-стратегии к более «продвинутой» Q-стратегии, при которой рождается существенно меньше детей, но зато эти дети реже умирают и чаще доживают до взрослости.
Появилось новое политическое устройство, при котором голоса избирателей, добытые с помощью средств массовой пропаганды, распределяются между партиями и кандидатами, окончательно аккумулируясь в исполнительной власти. Сама механистичность подобного подхода стала синонимом справедливости и рациональности новой эпохи.
Индустриальный этап развития человечества продолжался примерно 300 лет, неравномерно охватив существенную часть северного полушария. Но дальше стало происходить что-то интересное. Примерно с середины XX века в США появились признаки новой «волны», описанию которой, собственно, и посвятил свою книгу Тоффлер.
Третья волна
Третий фундаментальный переход, или «волна» характеризуется чрезвычайным ускорением всех информационных процессов. На месте существовавших в индустриальную эпоху монопольных каналов информации появляется множество крошечных «канальцев» и СМИ перестают быть массовыми. Вместо одной национальной газеты каждый студенческий кампус или маленькая община теперь начинают выпускать собственное малотиражное издание. Этот «взрыв разнообразия» был совершенно новым для 70-х годов, и Тоффлер прозорливо углядел в нем прообраз сегодняшнего положения дел в Всемирной Сети.
В результате центробежных антиинтеграционных процессов общество новой волны все более и более атомизируется на меньшинства и субкультуры. Товары из массовых и стандартных становятся все более индивидуализированными (кастомизация, малотиражное и индивидуальное производство, в т.ч. сегодняшние 3D-принтеры). Работа из цехов и офисов окончательно перемещается на дом. Да-да, идею «удаленного офиса» впервые популяризировал именно Тоффлер.
Как же эти перемены отразятся на общественном укладе?
Благодаря совершенствованию средств коммуникации (читай: Интернету) отпадет необходимость перемещаться на большие расстояния, резко снизится нагрузка на экологию и потребность в невозобновимом углеводородном топливе. Всё, что нужно для жизни и работы, человек найдет в пределах пешей доступности от своего дома или сможет (от гаджетов до лекарств) произвести прямо в нем («с помощью продвинутых технологий 3D-печати», как мы уточним сегодня). Результатом этих революционных технических изменений становится «демассификация» общества и культуры в целом. Век наций, народов, политических партий и религий уходит в прошлое. Человечество превращается в лишенную границ сеть «гуляющих самих по себе» (подобно киплинговской Кошке) людей.
Информационное общество сегодня — это прежде всего децентрализованная сетевая структура.
Источник: flickr
На этом этапе, по Тоффлеру, должна произойти глобальная перестройка самого принципа организации человеческих обществ. Из иерархических они должны будут стать сетевыми, из вертикальных — горизонтальными. Рано или поздно в результате этого процесса, как уже говорилось выше, исчезнут государства и политические границы, войны станут анахронизмом, а само человечество (не теряя технологического потенциала) во многом переймёт особенности самого первого этапа развития человечества — доиндустриального. В отношения между людьми, считает социальный философ, вернется теплота и интерес к личности, которые почти вытеснили дегуманизирующие отношения между людьми на индустриальной стадии.
Как видим, общество «третьей волны» имеет много сходств с коммунистическим раем.
Естественно, получается, что процесс смены волн вызывает социальные катаклизмы. Переход от доиндустриального общества к индустриальному породил Английскую и Великую Французскую революции, революции 1917 года в России. Кстати, Тоффлер считает современные ему США и советскую Россию в равной степени примерами архаичных индустриальных обществ, которые просто не понимают, что общего у них больше, чем различий.
Столкновениями людей второй и третьей волны, по мнению автора, можно объяснить все глубинные процессы, протекающие в политической жизни второй половины XX века. Естественно, он экстраполирует эту ситуацию на будущее, говоря о том, как эти две волны схлеснутся в XXI столетии. Конец перехода к новой волне он относит к 2025 году.
Тут, что называется, «поживем — увидим» .
Еще один интересный момент: Тоффлер проводит множество параллелей между третьей волной и первой, указывая на то, что некоторые общества, находящиеся на более примитивной стадии развития смогут гораздо эффективнее встроиться в новый цивилизационный уклад. Это утверждение с одной стороны, выглядит оптимистичным, поскольку российское общество, хоть и является типично переходным между индустриальной и информационной стадиями, таки неслабо еще зависит от «аграрного» менталитета его низов.
Про семью третьей волны, кстати, можно было бы поговорить подробнее, кабы не новый закон о пропаганде гомосексуализма.
Если кратко, Тоффлер считает, что нормативная для индустриального общества нуклеарная семья (мама-папа, два ребенка) в XXI веке станет одним из великого множества вариантов семей, которыми наполнится социум. Нуклеарная семья была нужна строго для репродукции и цементирования общества. Но новое общество станет слишком анархичным и пестрым, чтобы его можно было искусственно сплотить. Аграрная семья (бабушки-дедушки и множество детей) была нужна для обеспечения сельско-хозяйственной деятельности руками и социальной поддержки в ситуации полного отсутствия заботы об этом со стороны государства. В новом обществе эти типы семьи уже не будут иметь прежних преимуществ.
В мире рушащихся связей, по Тоффлеру, семья (не обязательно традиционная) может вернуть себе ряд функций, которые она в период индустриализации отдала обществу, и даже стать крепче, чем в индустриальную эпоху. Образование, говорит Тоффлер, если приложить к нему немного воображения, сможет воспитывать коллективизм и ответственность каждого члена группы.
Образование в информационном обществе
Поскольку Newtonew — ресурс прежде всего образовательный, отдельно поговорим о значении обучения и учёности в новую эпоху, какими их видел Тоффлер.
Для системы образования третьей волны прежде всего остро встает вопрос об определении, что считать грамотностью. Какая именно грамотность нужна новому «информационному обществу» (угадайте, кто придумал этот термин)?
Если раньше грамотность определялась нуждами индустрии, общественной жизни и политики, то в новом обществе эти институты подвергаются постепенному демонтажу и коррозии. Связи между отдельными людьми теперь значат куда больше, чем связи между группами, партиями, идеологическими движениями, нациями и государствами. Крупные группы разбиваются на все более мелкие. Сама структура общества становится сетевой, а не иерархической, и сколь-нибудь общепринятого стандарта, который можно было бы счесть «грамотностью» больше нет. И хуже того — в новом обществе его в принципе невозможно выработать. Это главная проблема, с которой сталкивается образование с наступлением «Третьей волны».
Звучит знакомо?
«Безграмотными в XXI веке будут не те, кто не умеет читать и писать, а те, кто не умеет учиться, разучиваться и переучиваться». Э. Тоффлер.
Источник: Википедия
Читайте также:
Чему учиться сегодня, если многих профессий скоро не будет?
Если следовать в русле идей Тоффлера, то среднее и высшее образование «третьей волны» должно стать более индивидуализированным, то есть прежде всего демассифицироваться. Мы видим сегодня как получают распространение индивидуальные программы и курсы, которые учащиеся могут «заточить» под себя. Это именно то, о чем он говорил, и можно ожидать дальнейшего углубления этого процесса. В какой-то момент учебных курсов станет почти столько же, сколько и людей.
Вспомните упоминавшиеся выше «прусские» школы. Переосмыслив идею Тоффлера, скажу, что начинать и бросать дела не доделав (чтоб потом вернуться и доделать, когда будет настроение) — это нормальное свойство нашей психики, которое систематически насилуется и подавляется системой образования индустриальной эпохи. Первое, что сделает эпоха информационная — снимет с учащихся это бремя. Обеспечит их и временем и условиями для естественного (пускай и изобилующего пробелами) исследования изучаемого предмета. И, разумеется, предоставив им полную свободу в выборе путей и методов его освоения.
В условиях бурной перестройки общества знания будут быстро устаревать вдогонку быстро дезинтегрирующимся институтам и ценностям индустриальной эпохи. Так что на смену парадигме «обучение професии» рано или поздно придет нечто напоминающее парадигму «обучение как образ жизни». Это, впрочем, уже мои домыслы по мотивам Тоффлера.
Общество будущего будет ценить не тех, кто владеет неким магическим универсальным набором знаний, но тех, кто будет способен оперативно учиться. сначала это будут те, кто умеет что-то уникальное. Потом -- те, кто обладает неким особенным взглядом на проблему. В комплексе эти перемены должны будут вернуть личностно-ориентированный подход к человеку, которого почти лишена идустриальная цивилизация, рассматривающая человека как винтик.
На этом фоне реальные навыки человека приобретут куда большее значение, чем его формальное образование. Этот процесс мы уже вовсю наблюдаем в странах Запада и даже в нашей собственной. Давным-давно не играет роли, какой вуз человек закончил, если он умеет то, что нужно работодателю.
Вероятно, следующим шагом на этом пути вполне может стать падение авторитета высшего образования как такового. Это снова был не Тоффлер, но я, развивающий его мысль.
Задача образования в новую эпоху глобально поменяется. Она больше не будет состоять в том, чтобы предоставить потребителю образовательной услуги (студенту, школьнику) некий набор из ограниченного числа готовых шаблонов. Вместо этого в новую эпоху, по Тоффлеру, каждый человек сам должен сконфигурировать свою уникальную личность. И только тот, кому это удается сделать индивидуально, то есть невторично, может представлять интерес на рынке труда «третьей волны».
Собственно институт «образования» как некой централизованной и, главное, стандартизированной системы тоже изживет себя. Вместо него, вероятно, возникнет «поле» (бесплатных) технологий, облегчающих усвоение того или иного набора знаний, навыков или даже профессии в целом. Некий прообраз этого мы видим в современных МООС (вроде «Академии Хана» и даже конференции TED), которым в Newtonew посвящено уже очень много публикаций, и посему особенно углубляться в эту тему я здесь не буду.
Закончить хочу цитатой.
Мы переживаем интереснейший период в истории человечества и несемся вперед на фантастической скорости к новым переменам. Это создаст новый образ жизни, новое общество. И мы должны понимать, куда мы идем.
