Читайте также:
Светлана Садакова: Digital-биология в лицее «Бауманский»
Мы познакомились с Алексеем Грековым, основателем частной школы «Афины», которая работает уже двадцать лет, поговорили с ним о работе его детища и воспитании детей, о философии и подходах к обучению этой поистине демократической школы. Перед разговором мы внимательно изучили сайт «Афин», сразу обратив внимание на фотографии с уроков, полные жизнерадостности и вдохновения. Помимо этого мы заметили раздел «Школа онлайн», доступный для родителей учеников и являющийся своеобразной заменой школьного дневника, и сразу поняли, что разговор с Алексеем грозит быть особенно интересным для нашего проекта, пишущем о новых технологиях в образовании. Так и получилось. Итак, из первых уст — о демократической модели образовательного процесса, настоящем индивидуальном подходе, который не рушит чувство коллективизма, о том, как вырастить новое поколение бизнес-интеллигенции, и несколько простых жизненных историй, обернувшихся большим семейным делом.
Как вы создали свою школу?
Случайно. Мы с женой были аспирантами-металлофизиками, и у нас подрастала дочь. В начале девяностых аспиранты получали копеечную зарплату (впрочем, как и сейчас), и у нас не было денег даже на то, чтобы отдать ребенка на курсы подготовки к школе. Правда, и курсов в то время в Киеве практически не было. Самые дешевые предлагали занятия дважды в неделю по три часа, и стоили они целых 20 долларов — немыслимая для нас сумма. Поэтому мы решили создать собственные курсы, где дети занимались бы трижды в неделю по 4 часа, и за это мы просили всего 15 долларов. Вот такая демпинговая модель. Название для своих курсов мы выбрали по ассоциации с местом своей основной работы — «Академия дошкольных наук». Всё это было 20 лет назад.
А когда появилась школа «Афины»?
К концу первого года работы «Академии» родители подготовишек стали говорить нам: ребята, а ведь неплохо получается. Дети учатся с удовольствием, нравится им, нравится нам. Куда их теперь? В обычную унылую школу? Мы не хотим. А нет ли у вас желания создать свою школу, где детям будет интересно учиться, где у них не станут отбивать охоту познавать мир?
Мы ничего не знали о функционировании школ, не сталкивались со школьной документацией, не имели не малейшего представления о финансовом менеджменте, да и о менеджменте вообще, поэтому сказали: «Легко!» — и открыли школу «Афины».
Как, кстати, придумалось название?
Понимаете, как раз в это время Украина вступила в период относительного расцвета. Стала развиваться торговля, бывшие инженеры и научные сотрудники открыли неведомый для себя мир бизнеса. Для нас с женой, влюблённых в историю, театр и литературу, всё это ассоциировалось с расцветом греческой цивилизации времен Перикла, Сократа и Фидия, с древними Афинами. Мы даже хотели сперва назвать школу «Новые Афины», но потом передумали — слишком патетически звучит, а нам не нравится надувать щеки и вообще быть чересчур серьезными.
Греция — колыбель демократии, а мы — демократическая школа. Это не метафора, мы входим в Содружество демократических школ Европы.
Вторая европейская организация, в которую мы входим, — Совет национальных ассоциаций независимых школ. Мы даже в шутку называем себя, по аналогии с городом-государством, — школа-государство «Афины». У нас есть своя конституция с весьма прозаическим названием «Правила школы». Но уже первый пункт этих правил гласит:
Все люди, — взрослые и дети, — включенные в продуктивную деятельность Школы «Афины», являются сотрудниками Школы.
И всё, что написано далее, является обязательным для всех сотрудников — юных и взрослых. Скажем, любые споры решаются судом присяжных. Поэтому любой сотрудник, вне зависимости от возраста, может подать в суд на любого другого сотрудника, а присяжные, в равных долях представляющие все ступени, выносят свой вердикт.
А кто судьи? Взрослые?
Судьи выборные. Как правило, это дети постарше.
Но у вас же есть администрация школы?
Для «внешнего мира» — да. Внутри же школа децентрализована, и «ветви власти» также разделены. Исполнительная власть находится в руках руководителей ступеней — у нас их пять, а не три, как в обычных школах. А законодательная обеспечивается двухпалатным парламентом, состоящим из Совета школы и Координационного совета. В первый входят и взрослые, и дети, а во второй — только взрослые, руководители ступеней и отделов.
Зачем такая сложность? Ради игры в демократию?
Конечно же, нет. Беда всех больших школ состоит в их неповоротливости; они неспособны гибко подстраиваться под требования момента. Сейчас смена поколений происходит уже не в течение двадцати и даже не десяти лет, а каждые три года. Мы это наблюдаем давно.
Только успел учитель или организация приспособиться к определённым особенностям детей, как приходят новые ученики, которые уже по-другому работают с информацией, по-другому видят и оценивают мир, — и надо всё начинать сначала.
Старые подходы и приёмы просто перестают работать. Так что такая «децентрализованная» школа — веление времени, а не наша прихоть. Кроме того, мы хотим, чтобы ступени брали на себя решение не только административных, но и финансовых вопросов. Фактически, они должны иметь свой бюджет и распоряжаться им по своему усмотрению.
И в этом дети тоже принимают участие?
Конечно. Ведь это их родители финансируют школу, поэтому им решать, на что определённая часть денег должна быть потрачена: на оформление ли учебных помещений, на экскурсии и поездки, или на приглашение в школу, скажем, знаменитого бизнес-тренера.
А государство школе помогает?
Деньгами? Нет. В Украине нет законодательства, регламентирующего деятельность частных школ. Поэтому они приравнены к обычным коммерческим структурам и платят все обязательные налоги. Недавно мы подсчитали, что после выплаты всех налогов, а также коммунальных платежей и аренды, у нас остается менее 50% средств, перечисленных нам родителями. Из этой суммы 2/3 идет на зарплату взрослым сотрудникам, а оставшуюся треть мы направляем на развитие школы. Сфера среднего образования высокозатратна и неприбыльна, особенно в эпоху перманентного кризиса.
Дорого стоит обучение в вашей школе?
По европейским меркам крайне дешево. Понятно, что зарплаты в Украине отличаются от европейских раз в десять, поэтому учить своих детей в такой школе, как наша, может не каждый. Поэтому мы отказались от принципа «всё включено» и создали гибкую систему, при которой родитель платит только за то, что ребенок реально «потребил». Например, детское питание. Мы не готовим сами, а заключили договора с тремя лицензированными поставщиками. На сайте размещено сводное меню, и родители совместно с детьми делают заказ, выбирая из нескольких вариантов первого, второго, салатов и напитков. Можешь заказать три порции блинчиков, а можешь только компот, согласно возможностям своего желудка и кошелька. Такой же подход у нас к пользованию развозкой, выбору дополнительных клубов и студий…
А какие у вас есть студии?
О, их очень много, более тридцати, на все вкусы: от джиу-джитсу и восточных танцев до кулинарных курсов и робототехники. К тому же, если возникает запрос от детей или появляется новый интересный человек, готовый предложить нечто необычное, мы открываем новые студии. И наоборот, если какая-то перестает пользоваться спросом, мы её просто закрываем.
И дети всё успевают?
У нас школа полного дня. Есть время и на учёбу, и на отдых. К тому же все ученики разные, и то, что для одного непосильная нагрузка, для другого — недогруз. Поэтому мы уже много лет стараемся понемногу отходить от стандартной общеобразовательной модели, работающей по принципу «дать всем всё, а там — как справятся», к модели школы индивидуального обучения, «тьюторской» школе. Институт тьюторства у нас был изначально, мы сделали это по наитию, еще не зная, что это общемировой тренд. А уже в 2011 году мы успешно прошли экспертизу Межрегиональной тьюторской ассоциации, причем сделали это первыми на всем постсоветском пространстве.
У вас есть друзья в России?
Конечно! Сейчас, по понятным причинам, мы не так часто встречаемся, но продолжаем следить за работой коллег из МТА (Межрегиональной тьюторской ассоциации), переписываемся с друзьями из Межрегиональной Монтессори ассоциации и сохраняем самые теплые воспоминания о сотрудничестве с питерской школой «Взмах» и московской «Школой самоопределения».
Образование не может быть уделом государств, это вообще не государственное дело. Заказчиком, получателем и носителем образования является человек. С той поправкой, что пока человек юн и мал, заказчиком выступает семья. Но не государство.
Вы растите индивидуалистов?
Нет. Безусловно, коллективистов. Когда мы пытались определить для себя, «на кого мы работаем», кто есть наш выпускник, мы вышли на понятие «бизнес-интеллигенция», или «интеллигенция деятельная», в отличие от интеллигенции ноющей и безрукой. Бизнес-интеллигент, в нашем понимании, это широко образованный человек, но в то же время — квалифицированный специалист; человек нравственный, ставящий социальные интересы вровень с личными; это гражданин своей страны во-первых и гражданин мира во-вторых; человек предприимчивый и успешный в своем деле, независимо от того, будет ли это государственное или частное предприятие, госслужба или политическая деятельность.
И как? Получается?
У нас было уже 10 выпусков, это чуть больше 100 выпускников. Приятно наблюдать за их эволюцией, за их бесстрашием, готовностью менять мир и меняться самим. Мы надеемся создать новое поколение предпринимателей, которое станет прочной основой демократического государства.
Как вы этого добиваетесь? Вводите новые предметы? Проводите тренинги?
Предприимчивость и нравственность нельзя воспитать на уроках. Сама обучающая среда должна это поощрять. Она должна давать право на ошибку, право на эксперимент, причем для всех сотрудников, юных и зрелых.
Среда обучения должна поддерживать коллективную работу в разновозрастных командах, работу не только в учебных, но и в реальных, «взрослых» проектах.
Это создает у всех сотрудников потребность в совершенствовании своих «мягких навыков» — коммуникативных, организационных, личностных. И, конечно же, в среду должны быть встроены два главных принципа — «ДНК нравственности»: честность и милосердие.
Вы говорите об экспериментах. Какие эксперименты вы ставите? Надеюсь, не над детьми?
И над детьми, и над взрослыми… Ещё в Политехническом институте, который мы с женой заканчивали, нас воспитывали как будущих экспериментаторов. Поэтому свою школу мы выстроили как своеобразную исследовательскую организацию. Мы постоянно проверяем, что работает в современной педагогике и что уже не работает. Мы апробировали тьюторскую модель и убедились в её эффективности. Мы апробировали формат «перевёрнутого класса» и убедились, что он несовместим с существующей классно-урочной системой.
Да? Отчего?
Причин несколько. Во-первых, «перевернутый класс» предполагает предварительное самостоятельное изучение учеником учебного материала. Нынешние учебники не годятся: это «конспекты для учителя», а не для ученика. Во-вторых, учебные программы перегружены излишними подробностями и плохо состыкованы с другими предметами. Сам подход «от фундаментальных основ к частным случаям» хорош для замотивированных студентов, но не для тех, кто только начинает знакомиться с предметом. И, в-третьих, для «перевернутого класса» нужны иные формы работы, коллективные — диспуты, беседы, мозговые штурмы, — а этому, в первую очередь, надо обучить взрослых — преподавателей и тьюторов.
Так что мы все учимся, упорно и постоянно. Даже придумали слоган: «Школа, которая учится». Это один наш девиз, а второй: «Школа, которую любят». Мы мечтали создать такую школу, в которой самому бы захотелось учиться, если б вернуться назад — туда, в свое детство.
И если дети идут к нам с удовольствием, если выпускники, возвращаясь на каникулы из своих европейских университетов, по две-три недели проводят в своей родной школе, — значит, мы все делаем правильно. Значит, наша заветная мечта — сбылась.
Мы благодарим Алексея за эту оптимистичную беседу и верим, что взрослые и юные сотрудники «Афин» год от года будут становиться только лучше и преодолеют все препятствия. А мы будем продолжать учиться тому, как учить и учиться, у наших коллег и единомышленников.
Все фотографии предоставлены Алексеем Грековым.
