Немного анархизма системе образования

Анархизму в России не повезло. В исторической памяти он связан с хаосом гражданской войны и отодвинут «линией партии» куда-то на периферию. Перестроечное рок-н-рольное «Мама — анархия, папа — стакан портвейна» тоже не добавило ему привлекательности в глазах законопослушных граждан. И теперь фраза «Анархия — мать порядка» произносится чаще всего с иронией. А зря.

Про «мать порядка» говорил в середине XIX века первый теоретик анархизма Пьер Жозеф Прудон, только звучало его высказывание так: «Взаимная свобода... — не дочь, а мать порядка». Анархисты уверены, что общество может существовать без государственной машины, которая всегда заинтересована исключительно в сохранении своей целостности и привилегий отдельных лиц, а не во всеобщем благе. Для поддержания порядка в обществе государство не нужно: дайте людям свободу, избавьте их от отношений господства и подчинения — и они организуются на основе самоуправления. Принцип самоуправления прост: решения, которые касаются определённых людей, не могут приниматься против воли этих людей и без их участия. (Государство же всегда принимает решения «сверху вниз» с видом, что работает над сохранением порядка, а на деле преследуя свой шкурный интерес).

Кажется, что среди анархистов — сплошные бунтари и революционеры. Но со времён Бакунина и Кропоткина многое изменилось. Человечество пережило множество попыток построить новый идеальный мир, и мало у кого осталась иллюзия, что достаточно показать людям, как правильно жить, и все ринутся в Светлое Будущее. Иллюзии, что кто-то точно знает, каким должен быть идеальный мир, нет тоже.

Тем не менее, идеи анархизма живут и развиваются не только в сфере прямого политического действия, но и в интеллектуальном поле критики современного общества. Взять, к примеру, Ноама Хомского, знаменитого американского лингвиста, известного не только вкладом в науку, но и анархистскими взглядами.

Анархисты всегда уделяли особое внимание системе образования: ведь именно она способна формировать человека — готового к свободе или готового подчиняться существующему порядку вещей.

Каким же должно быть, с точки зрения анархизма, образование свободного человека?

Образование — не дело государства

С тем, что ученье — свет, никто из анархистов никогда не спорил. Но все они единогласно утверждали, что государственная образовательная система — тьма.

Предшественник анархизма, английский публицист Уильям Годвин писал ещё в XVIII веке: нужно, чтобы дети учились не почитанию Конституции, а любви к истине. К Конституции — лишь настолько, насколько она соответствует их пониманию истины. 

Это может быть интересно:

А в прежние-то времена: Как государство забыло об образовании в Древней Руси

В своей книге «Исследование о политической справедливости» Годвин спорит с носителями «прогрессивных» взглядов Просвещения. В то время как Руссо и Дидро ратуют за создание общенациональной системы образования, благодаря которой, по их мнению, можно создать идеальное государство, Годвин предостерегает: «Желательно, чтобы проект общенационального образования никогда не был одобрен из-за его очевидной связи с правительством». Ведь правительство обязательно воспользуется этой системой для усиления своей власти. Кроме того, отмечал Годвин, все государственные учреждения придерживаются идеи неизменности, тратя колоссальные усилия на поддержание предрассудков («потому что так заведено»). Хотим ли мы такую школу?  

Годвин считал, что образование не должно находиться в ведомстве государства или церкви, а должно стать неформальным и добровольным.

Немецкий философ Макс Штирнер (1806–1856), развивавший идеи анархо-индивидуализма, вообще предлагал отказаться от деления людей на образованных и необразованных — ведь один и тот же человек может быть в чём-то образован, а в чём-то нет. Система, возводя образованность в ранг добродетели, лишь укрепляет социальное неравенство: доступ к «качественному» образованию имеют определённые сословия, а тем, кто его не имеет, отказано в «духовных потребностях». Для самого Штирнера слово «образованный» означало «отформатированный под нужды государства».

Русский анархист и революционер Михаил Бакунин (1814–1876), снискавший славу далеко за пределами родины, в своих работах наиболее полно выразил взгляд анархистов на образование. И он был по отношению к государству непримирим.

 

Никакое правительство в мире и ни одно из государственных сословий не имеет ни охоты, ни времени заняться серьёзным образованием народа; так как они имеют, напротив, много причин его не желать, потому что народное образование, с этой точки зрения, имело бы непременным результатом упразднение их власти.

Михаил Бакунин, русский теоретик анархизма

Бакунин критиковал государственную систему образования и науки за то, что она является средством сословной эксплуатации: «Образование, которое в хорошо организованном обществе должно было бы быть равномерно распространено на всех, развивает интеллект только привилегированного класса и тем предает в его руки всю умственную область труда, оставляя народу лишь грубое применение его порабощенных физических сил», — пишет он в работе «Анархия и порядок».

Ещё по этой теме:

Доступное образование — равные возможности?

Другой знаменитый русский анархист, князь Пётр Алексеевич Кропоткин (1842–1921), отмечал, что, если власть рада использовать систему национального образования для укрепления своих позиций, то граждане всегда рады «избавиться от обязанности думать о делах общего интереса», а потому с лёгкостью перекладывают ответственность за будущее своих детей на государство. Вот такое получается добровольное рабство.

Кто же, если не правительство, может содержать образовательную систему? Бакунин возлагал надежды на Фонд общественного воспитания, который бы заботился о «равном уходе, воспитании и обучении для всех детей от их рождения до совершеннолетия и полной их свободы». Этот фонд должен обеспечивать финансовую сторону дела и выполнять надзорные функции над родителями. Ведь, согласно взглядам Бакунина, родители — лишь естественные опекуны детей, а «законным и верховным» опекуном является общество.

Во второй половине ХХ века фокус анархистской критики направлен на разрушающую роль школы в жизни социума в целом. Американский писатель и психотерапевт Пол Гудман пишет в 1964 году книгу «Обязательное плохое образование», в которой отмечает: американские подростки часто бросают школу, потому что она не справляется со своими задачами. Школы принуждают детей к «абсурдному взрослению» — в четырёх стенах, в отрыве от жизненного опыта, в противоестественных одновозрастных группах. Школа только делает вид, что даёт образование, на самом же деле она лишь занимает время.

Читайте также:

10 самых влиятельных книг об образовании

Настоящим манифестом «расшколивания» стала книга Ивана Иллича «Освобождение от школ», вышедшая в 1971 году. Иллич описывает школу как абсолютно неэффективный институт: качественное образование для всех остаётся недоступной мечтой, в достижение которой вкладываются колоссальные средства. Школа же по своей природе не способна эту мечту осуществить: она заинтересована лишь в том, чтобы сохранить себя как систему. В то же время она неустанно воспроизводит идеальных членов общества потребления, в котором образование потребляется так же, как новые модели автомобилей. И в этом смысле проблемы социума, связанные с потребительской пcихологией, с институционализацией всех человеческих потребностей, берут начало со школьной скамьи, на которой человек привыкает путать «преподавание с учением, продвижение из класса в класс с образованием, диплом с компетентностью, а бойкость речи со способностью сказать что-то новое».

 

Главное, чему учит школа: все должны ходить в школу, и чем дольше, тем лучше.

Иван Иллич, австрийский философ и социальный критик

Но главная вина школы, по мнению анархистов, заключается в том, что она узурпировала право каждого на образование. Необходимость получать аттестаты и дипломы «государственного образца» создаёт ощущение, что человек не может овладеть необходимыми для работы знаниями вне школы и университета. Это не так: самые важные знания человек получает «невзначай», спонтанно, познание не может быть ограничено стенами учебных заведений и расписанием уроков.

 

…Обязанность посещать школу ограничивает право большинства людей учиться.

Иван Иллич, австрийский философ и социальный критик

И Уильям Годвин в восемнадцатом веке, и Иван Иллич в двадцатом винят систему обязательного образования в том, что она убивает естественную потребность человека в познании, глушит внутреннюю мотивацию и личную ответственность. Догмы, нормативы, школьная иерархия, бюрократия, культ «корочек» — то, на чём держится эта система, — не имеет к подлинному образованию никакого отношения.

Как же анархисты предлагают учиться, освободившись от опеки государства и школы? 

Свобода, равенство, братство

Образованию нужна децентрализация. Жозеф Прудон в XIX веке предлагал передать его в ведение общин рабочих и крестьян, которые смогут нанимать учителей, исходя из своих потребностей. Все последующие теоретики анархизма развивали эту идею. В ХХ веке Иллич предложил заменить школу свободными неформальными объединениями: сообществами, встречающимися для обмена знаниями, центрами навыков, службами по подбору партнёров для обучения, тьюторов и так далее.

С точки зрения содержания образования, анархисты говорят о важности совмещения теоретических знаний и практической деятельности. Это необходимо по двум причинам. Во-первых, чтобы в обществе не было иерархического разделения на работников умственного и физического труда. «Но, спросят, если все будут образованы, кто же захочет работать? Наш ответ прост: все должны работать и все должны быть образованы», — писал Бакунин. Во-вторых, чтобы образование, оторванное от практики, не превращалось в фикцию.

Михаил Бакунин предлагает интегральную модель образования, построенную на античный лад: в цельном человеке одинаково должны быть развиты силы и «мускульная», и «нервная». Основанием научного образования должно быть изучение природы и социологии. Практическое образование должно готовить молодых людей к «выбору индустрии», к которой они чувствуют склонность, и в дальнейшем к проведению серьёзных работ в выбранной отрасли под руководством наставников.

Иван Иллич уверен, что именно практико-ориентированность должна стать основой современного образования, свободного от школы. Не абстрактный учебный план, а окружение учащегося и его личные действия определяют то, что будет усвоено. 

Анархисты считают, что иерархии «учитель — ученик» быть не должно: ведь сегодня ты можешь учить, а завтра учиться сам. В процесс обмена знаниями должно быть втянуто всё общество.

 

Это не будут уже школы, но народные академии, где не будет ни школьников, ни учителей, куда народ будет свободно приходить, чтобы получать, если сочтёт нужным, свободное образование, и где, в свою очередь, богатый опытом, он сможет научить многим вещам учителей, которые принесут ему отсутствующие у него знания. Это будет, следовательно, взаимное обучение, акт интеллектуального братства между образованной молодежью и народом.  

Михаил Бакунин, русский теоретик анархизма

Разрушение традиционных отношений между учителем и учеником означает следующее: во-первых, каждый человек волен сам выбирать, чему и как ему учиться (от цели своего «образовательного маршрута» до того, как именно его проложить). Во-вторых, учитель не имеет никакого превосходства и никакой власти над учеником. В наше время это положение кажется очевидным, а вот для XIX века оно было революционным: ведь образовательная система держалась на принуждении и физических наказаниях. Так вот, в результате движения умов, поддерживающих анархистские взгляды на образование, школы избавились хотя бы от физических наказаний.

Анархизм на практике

Представление анархистов о том, что подлинное образование не ограничено стенами никаких институций, что весь мир — школа, и все люди могут учить и учиться, не кажется сейчас чем-то необычным. Вспомним платформы MOOC, многочисленные сервисы по подбору репетиторов, популярность обучающих видео на YouTube. Монополия на знания исчезает. Люди хотят делиться навыками и с лёгкостью учатся друг у друга: если у вас перегорела лампочка в фаре автомобиля, вы можете поехать в сервис, а можете посмотреть видеоролик с подробной инструкцией, как её поменять. И снял этот ролик вовсе не сертифицированный специалист по ремонту, а такой же человек, как вы, который разобрался с проблемой чуть раньше.  

Это может быть интересно:

Когда весь мир — школа

Но и до эпохи онлайн-общения анархистские взгляды воплощались на практике. Так, в XIX веке французский анархист Поль Робен возглавлял сиротский приют в Семпюи в течение 14 лет и реализовал в нём интегральное образование: обучение в мастерской и отказ от классной комнаты в пользу того, что сейчас мы бы назвали «ресурсным центром». При этом приготовление еды, плотническое дело и другие активности, традиционно делящиеся на мужские и женские, здесь были обязательной практикой для обоих полов.

Франсиско Феррер-и-Гуардиа, испанский просветитель-анархист, открыл в 1901 году в Барселоне «Современную школу» — светское образовательное учреждение, в котором воплотился принцип «рационалистического воспитания», то есть такого, которое развивает ребёнка с учётом его индивидуальных особенностей. В этой школе учились вместе мальчики и девочки, независимо от социального статуса. Обучение происходило в форме бесед с учителями, работы в мастерских и прогулок (выездов на природу, экскурсий на фабрики и в музеи и так далее). Упор делался на естественнонаучные предметы и обсуждение с детьми злободневных вопросов современности. Постепенно в Испании стали появляться и другие школы для детей рабочих, созданные по подобию школы Феррера. Его идеи были необычайно популярны за рубежом и вдохновили на создание школ нового типа педагогов в США, Германии, Бразилии и других странах. Трагическая смерть Феррера, казнённого по ложному обвинению в организации забастовок, только усилила популярность его концепции.

Принципы, близкие анархистам, воплотил Александр Нилл в школе Саммерхилл, основанной в 1921 году. Школа существует до сих пор, и до сих пор главное здесь — личная свобода ребёнка, принцип самоуправления, отсутствие принуждения (например, посещение занятий и выполнение заданий могут быть только добровольными).

В 1960-х — 70-х годах в Лондоне, Ливерпуле, Глазго группы энтузиастов находили заброшенные здания и организовывали в них «свободные школы», чтобы дать образование детям, исключённым по различным причинам из государственной школьной системы.

Сегодня интерес к анархистским подходам в образовании обусловлен необходимостью: централизованная государственная образовательная система во многих странах демонстрирует свою неповоротливость и неэффективность в быстро меняющемся мире. И даже если идеал анархистской свободы кажется недостижимым (к слову, анархисты и сами не питают иллюзий: Пол Гудман писал, что свобода — слишком метафизическое понятие, гораздо более «осязаемое» состояние, к которому стоит стремиться — автономия), то отказ от централизации в пользу сетевой модели может быть вполне реализуемым шагом. Наверное, поэтому разговор об анархизме и образовании ведётся даже в пространстве современных художественных галерей: это важно — посмотреть на «незыблемые» вещи под неожиданным углом, чтобы разглядеть новые возможности.