Молодёжи свойственно создавать субкультуры — свои собственные мини-сообщества, которые существуют автономно от сложного и пока ещё непонятного мира взрослых. Чаще всего такие субкультуры выбирают себе довольно нейтральные атрибуты: музыку, спорт, моду и так далее. Но иногда главным мотивом субкультуры становится политика, почти всегда радикальная. Разбираем, почему и как возникают радикальные политические молодежные субкультуры на примере студенческих революционных движений в царской России.
Читайте также:
Утопия среди войны и террораВ стране, в которой всё хорошо и спокойно, политические субкультуры обычно не появляются. Молодёжь или абстрагируется от политики, или участвует в ней через традиционные институты, например, молодёжные организации системных партий. Для того, чтобы молодёжь стремилась делать свою автономную от государства политику, необходимо сочетание трёх факторов:
Кризис ценностей в обществе. Этот кризис может быть очень разным. Но чаще всего он связан с неоднозначной общественной оценкой каких-то важных событий. Степень общественного конфликта возрастает вместе с важностью этого события. Самая страшная ситуация — когда общество раскалывается так, что нет очевидного меньшинства. Если это происходит, то молодежь — самая активная часть общества — обычно не способна устоять в стороне. Особенно опасно, когда раскол пересекается с возрастной структурой общества — это может привести к полномасштабному восстанию молодого поколения против государства родителей.
Сложная политическая ситуация. Любые радикалы, в том числе и молодые, обретают наибольший успех в моменты, когда способность государства контролировать ситуацию ставится под сомнение. Это тенденция XX века, которая привела к власти нацистов в Германии и коммунистов в России. Ни веймарская республика, ни царь, а затем и временное правительство, не смогли предоставить народу адекватную программу по выходу из тяжелейшего кризиса. Поэтому тоталитарные политические силы, во многом опиравшиеся на молодежь, сначала стали популярны, а затем стёрли с лица земли неэффективные центристские режимы.
Слабая система образования. Образование даёт детям и знания, и социализацию. Человек, получивший хорошее образование, никогда не будет вестись на ущербную логику радикалов. Но даже если знаний для этого недостаточно, то хорошая социализация (или попросту воспитание) не позволит человеку совершать какие-то аморальные, антиобщественные поступки, к которым призывают политизированные субкультуры. Но если образование не может дать учащемуся ни знаний, ни воспитания, то молодежи гораздо проще попасться на уловку радикалов.
Теперь давайте посмотрим, как эта причинно-следственная связь выглядит на практике. В этом материале мы обратимся к примеру революционной молодежи в Российской империи.
Цари никогда не доводят дела до конца
Читайте также:
На что способен озлобленный студентВ конце позапрошлого века российское общество было очень поляризовано. Если государство и начинало реформы, то до конца их предпочитало не доводить. А периоды реформаторства, например, в царствования первых двух Александров, сменялись контрреформами. В результате этого каждое поколение воспитывалось в очень разных традициях. Здоровая идейная и ценностная преемственность почти не работала. Например, в знаменитом сборнике 1909 года «Вехи» публицист Арон Соломонович Ланде, член кадетской партии, рефлексируя о судьбах и умах русской интеллигенции, писал об огромных противоречиях между «шестидесятниками», «семидесятниками» и «восьмидесятниками». Государство развивалось экономически, но никакой работы по созданию народного консенсуса не было. Незаконченные реформы и следовавшие за ними периоды реакционерства, вечные полумеры и незавершённые проекты только разобщали российский народ.
К тому же большую роль играл сословный фактор. Мироощущение, идеалы и ценности всех сословий очень сильно отличались. Разнились и их взаимоотношения с государством.
Многие исследователи того времени отмечали и разрушение института семьи, которое связывали с развитием капиталистических отношений. Особенно это заметно среди городских жителей, какими и были наши революционные студенты. Например, Питирим Сорокин приводит цифры, что 43,7% рожденных в Петербурге в 1886-1894 гг. были рождены вне брака. В современной России, например, эта цифра почти в 2 раза меньше. Традиционная форма социализации — патриархальная русская семья, в предреволюционные годы обнаруживалась только в деревнях. И тут государству бы стоило взять на себя часть бремени воспитания добропорядочных граждан, но оно не потрудилось сделать это в той мере, в какой этого требовала ситуация. Кстати, большевики гораздо лучше справились с этой задачей.
У русской интеллигенции семьи нет. Наши дети воспитательного влияния семьи не знают.
С освобождения крестьян Российская Империя начала робкий путь в сторону закрепления и развития прав человека. Люди всё больше начинали чувствовать себя людьми с гордостью и достоинством, а не рабами. Но эта ограниченная свобода имела и обратную сторону — подданные русского царя начали осознавать, что политически бесправны. Но здесь государство им ничего предложить уже не могло. Цари не давали народу никаких политических прав до 1905 года. Императоры-либералы Александр I и Александр II задумывались об ограничении монархии, но боялись пойти на столь рискованный шаг. И здесь мы видим полумеры, которые только нагнетали политическую обстановку и настраивали людей против режима.
В стране действовало множество оппозиционных сил разной степени радикальности. Если более-менее сговорчивый реформистский фланг — земское либеральное движение и появившиеся из него партии кадетов и октябристов, был готов к компромиссу, то все представители левого крыла — эсдеки, эсеры, анархисты, не гнушались никакими методами, даже самыми жестокими. И именно на этом радикальном левом фланге студенческая революционная субкультура и сформировалась.
Земля и воля или бомбы и ножи
Читайте также:
Как человек без капитала написал Das KapitalИх борьба продолжалась 40 лет. Началось всё с прокламации «Молодая Россия», которую написал в 1862 году студент Московского университета Петр Заичневский. Она оправдывала терроризм как метод политической борьбы за социализм. В крупных городах России, в первую очередь в Москве и Петербурге, но и в Харькове, Пензе, Казани, вдохновлённая этой прокламацией молодежь начала массово создавать разные тайные организации. В этих читали Луи Огюста Бланки, Маркса, Прудона, Чернышевского, говорили об убийствах, готовили бомбы и писали революционные воззвания и воззвания к рабочим и крестьянам. Первые студенческие революционные ячейки складывались вокруг землячеств. Например, положивший начало студенческому террору кружок ишутинцев, в котором в своё время крутились Ключевский и Худяков, начинался с пензенского землячества студентов.
Но иронизирующий классик русского социализма ошибся. В последующие 20 лет эти юноши-фанатики пролили очень много крови — и своей, и чужой.
Читайте также:
«Имею право!», или о трудовых правах учителейВ конец 1860-х студенческая среда страдает от сильных репрессий со стороны власти и террор временно затихает. В среде радикальной молодежи его место занимает новый тренд — ставшее крылатым выражением «хождение в народ». Герцен, Бакунин, Лавров и другие леворадикальные теоретики того времени предлагали студентам обратиться к крестьянам напрямую и сагитировать их на восстание против царского режима, силой забрать землю у помещиков и государства и поделить на социалистических началах. Замаскированные под торговых агентов и мастеров студенты (чаще всего недоучившиеся) ходили по деревням и общались с жителями. Пик движения пришелся на 1874 год, когда им было охвачено более 40 губерний.
Хождение в народ с треском провалилось. Наверное, ключевую роль здесь сыграла огромная пропасть, разделявшая неграмотного русского крестьянина и образованного городского студента. Крестьяне не воспринимали критику самодержавия в принципе. Очень часто они сдавали агитаторов властям.
Терроризм пробуждается вновь после дела Засулич. Революционеры понимают, что единственный доступный им способ хоть что-то сделать — это террор против представителей власти. Появляется «Народная Воля», которая ставит политический терроризм на поток. Начинается охота на Александра II, и в 1881 году его наконец убивают недоучившиеся студенты Игнатий Гриневицкий и Николай Рысаков.
Революция становилась модой.
После убийства царя начинаются репрессии, террор вновь прекращается до начала XX века. Но затем он разгорается с тройной силой: с 1901 по 1911 гг. жертвами терактов леворадикалов в России стало около 17 тысяч человек. Жертвами часто становились первые лица государства: министр иностранных дел Вячеслав Плеве, министр внутренних дел Пётр Столыпин, а также множество губернаторов и градоначальников. Но сама цель революционеров — сагитировать своими действиями народ к восстанию, так и не была осуществлена. Сколько не было убито министров и чиновников, революция началась не из-за этого.
Портрет активиста
В социологии понятие субкультуры обычно появляется в середине XX века, однако эти «тусовочки» молодых русских радикалов вполне были похожи на современные субкультуры. Кроме убеждений и политических целей, у них были и общий стиль, примеры для подражания, герои и песни. Всё это было окутано объединяющим духом тайного общего дела. Давайте рассмотрим типичного представителя такого сообщества.
Читайте также:
Бремя белых: нерасказанная история не-ЕвропыМолодые революционеры были плодом своей эпохи. Их образы хорошо описаны в классической литературе: это тургеневский Базаров, Верховенский Достоевского. Это молодой человек, чаще всего не очень благородного происхождения — попович, разночинец или мещанин (хотя бывали и дворяне), который приехал в большой город учиться в университет. Кстати, многие из таких персонажей на самом деле не числились студентами, а были вольнослушателями, например, Нечаев. А числившиеся в университете его часто бросали.
В университете молодой человек попадает под воздействие субкультурных авторитетов — тоже студентов, но постарше, которые читают революционную литературу: Герцена, Чернышевского, позднее — русских народников, иностранных социалистов. Начинаются тайные собрания, хоровое пение революционных песен со слезами на глазах, вдохновенные споры о будущем России. Нигилистический романтизм.
Наш студент прозревает: мир устроен несправедливо, большинство его соотечественников существует в абсолютной нищете, пока кучка аристократов, которые оправдываются безумно глупой идеей о богоизбранности царя, жирует за их счет. О самой учебе молодой человек забывает — она скучна и пропитана консерватизмом, который не просто надоел, но ещё и является рабской идеологией, которая оправдывает существующий ужасный порядок вещей.
Читайте также:
Дивный новый мир 2.0: антиутопии XXI векаИ он имеет право так считать. Его позиция — вполне естественная реакция молодого сознания на тяжелейшую ситуацию в стране. Самоотверженная готовность пострадать за родной народ смешивается с эгоизмом — я самый умный, я знаю лучше. Но самая большая проблема революционной молодежи была как раз в том, что они, может, и хотели как лучше, но совершенно не знали, что делать. Недоученные студенты, не знавшие практики, способные только теоретизировать, естественно, мир изменить мирными средствами не смогли, поэтому в итоге пришли к насилию.
Потом начались хождения в народ, теракты, прокламации для рабочих и крестьян в тайных типографиях... Если не попался и не погиб на каторге — партия эсеров или (реже) РСДРП. Этот поразительно одинаковый путь прошли очень многие люди, которые затем хорошо поднялись в 1905-1918 годах. Например, лидер партии эсеров Виктор Чернов, отчасти Керенский, Плеханов, брат Ленина Александр Ульянов, Надежда Крупская и многие другие менее известные личности, стоявшие за судьбоносными для нашей страны решениями в годы революций.
К слову, на выборах в Учредительное Собрание в 1917 году эсеры и большевики набрали 67% голосов, а если считать все силы, которые так или иначе участвовали в терроре, суммарно они получили более 70%. Выходит, что если бы за Февральской революцией не последовал бы Октябрь, Россией бы всё равно правили легализовавшиеся террористы.
Это история нескольких поколений самоотверженных юношей и девушек. Они выбрали деструктивный путь, пролили много крови невинных людей, погубили много талантливых патриотов-государственников. Но самое главное и самое пугающее здесь — это то, что все эти молодые радикалы были храбрецами, ими двигала любовь к своему народу.
Они были сторонниками радикальной идеологии — но к тому, чтобы выбрать именно её, их подтолкнуло слепое, глухое и упёртое государство, и только оно виновато во всех этих жертвах. Кто знает, сколько талантливых молодых патриотов сгинуло на каторге, и какую пользу они бы принесли России, если бы императоры были более чуткими к своему народу и вовремя ограничили свою власть.
