За этой аббревиатурой стоит название проекта, родившегося в Медиалаборатории Массачусетского технологического института — One Laptop Per Child (Компьютер для каждого ребенка). Проекта, ставившего небывало амбициозную, по тем временам, цель — сделать так, чтобы доступ к современным компьютерным технологиям был предоставлен каждому ребёнку, вне зависимости от того, где он живет — в небольшой деревушке в горных Андах, африканской саванне или среди австралийских аборигенов.
Из лаборатории в джунгли
Идейным вдохновителем, основателем и главным двигателем OLPC стал Никлас Негропонте, учёный с мировым именем и крупный предприниматель, у которого к началу 2000-х было за плечами более десятка успешных стартапов. Негропонте смог свести воедино три составляющих, из которых, как пазл, сложился проект OLPC — педагогику, технологии и геополитику. Исходными для Никласа стали три постулата:
- Главным естественным ресурсом на нашей планете являются дети;
- Решение проблем социально-экономического неравенства, межнациональных и этнических конфликтов лежит в образовании;
- Преподавание является одним из (но не ключевым условием) успешного обучения.
Чтобы понять, что именно пытался сделать Негропонте, надо хорошо представлять тот контекст, в котором вызревала его идея.
Прежде всего, к тому времени был опубликован ряд обескураживающих результатов исследований, показавших, что дети, полностью лишённые за время своего обучения в школе доступа к современным технологиям, не имеют шансов после окончания школы интегрироваться в мировую экономику, которая будет формироваться и управляться их бывшими сверстниками, у которых такие возможности были. И это вне зависимости от исходных данных, таланта и воспитания.
Иными словами, сын пастуха из Конго, во время взросления имевший дело с козами, но не имевший дело с компьютером, имеет все шансы стать пастухом, но никаких — разработчиком программного обеспечения или бизнес-аналитиком.
Школа, всеобщая и универсальная школа с доской, мелом и учебниками, перестала быть универсальным инструментом, обеспечивающим равенство возможностей.
Надо также понимать, что модальность образовательной философии, в которой проклёвывалась OLPC, в значительной степени была задана взглядами ближайших соратников Негропонте — американских профессоров Алана Кея и Сеймура Пейперта, веривших в то, что компьютер представляет собой инструмент мышления (powerful thinking tool) такой мощности, какую ещё не видело человечество.
Увлечённые и очарованные успехами технологий в науке, производстве, конструировании, дизайне, где они полностью перекраивали ландшафт привычных профессий, первые энтузиасты обучения с технологиями свято верили в то, что технологии позволят сделать следующий шаг в образовании, перед которым остановилась традиционная школа.
Эту увлеченность ни коей мере нельзя назвать технократической. Наиболее прорывные области применения технологий виделись технологическим инноваторам в традиционно гуманитарных школьных дисциплинах. В их книгах и статьях можно найти примеры того, как знакомство с возможностями простого текстового процессора создавало мотивацию к чтению и письму у детей, которых невозможно было научить этому традиционным методам, а простая программа, с помощью которой можно было создавать рисунки, помогала пробудить в школьниках талант дизайнеров и графиков.
Неудивительно, что в кругу Пейперта и Негропонте сложилось несколько иное, отличное от традиционного представления о среде развития. Они вполне допускали, что человеческий опыт и культура могут быть концентрированы в продуктах технологий и, что еще более значимо — в сети.
А это значит, что «спусковым крючком» к образованию и развитию может быть не только учитель, но и интерфейс технологии.
Никто не собирался спорить с тем, что за любой технологией стоят конкретные люди. Вопрос был только в том, посредством чего, каких инструментов может быть построен процесс «вырастания» ребёнка в поле социального и культурного опыта.
В этом водовороте идей, вопросов, сомнений и перспектив не хватало только одного — носителя. И Никлас Негропонте со своей командой из Медилаба такой носитель создал. 16 ноября 2005 года на Саммите по информационному обществу в Тунисе Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан представил мировому сообществу разработанный в MIT компьютер для школьника.
Компьютер представлял собой небольшой ноутбук, который предполагалось доставлять миллионами в развивающиеся страны и предоставлять их бесплатно всем детям, чтобы они могли учиться с их помощью тому, чего иным способом освоить не могли. Ноутбук OLPC XO (а это был именно он) отличался от известных моделей портативных компьютеров рядом свойств.
- За счёт использования операционной системы Linux его стоимость была невысока. Негропонте планировал, что его цена не будет превышать $100.
- Он был оснащён экраном, который работал в отражённом свете при солнечных лучах, что позволяло использовать его одинаково эффективно в помещении и на улице.
- На него был установлен интерфейс Sugar, существенно упрощавший освоение компьютера «с нуля». Sugar был построен в «неофисной» логике и базировался на понятных для ребенка метафорах — «я сам», «мой дом», «моё окружение».
- Он потреблял очень мало электроэнергии (3 Вт). К тому же первые модели были оборудованы ручным генератором. Покрутив его ручку, можно было подзарядить аккумулятор.
- Он поддерживал работу в Mesh-сети, что позволяло соединять ноутбуки друг другом беспроводным образом без подключения к сети интернет. Дети едут на велосипедах или плывут на лодках со своими ноутбуками, а их сеть движется вместе с ними.
Нужно сказать, что в 2005 году появление этого устройство произвело в сообществе учителей, использующих технологии на уроке, настоящий фурор. Чудом казалось увидеть этот компьютер, не говоря уже о том, чтобы попробовать делать с ним что-то в классе.
OLPC в России
Вскоре и для меня в проекте нашлась ниша. Локализация документации проекта на многие языки требовала усилий многих волонтеров переводчиков, и я зимой 2007 года занялся переводом интерфейсов и документов OLPC на русский язык.
А через некоторое время мне написал Гари Воллаард. Менеджер банка в голландском Наймегене, по роду занятий он был далек от образования. Он занимался разработкой технологических систем по работе с клиентами и на досуге мечтал о путешествиях в дальние страны.
Когда в 2005 году начался проект OLPC, Гари понял, что пора. Он создал фонд “Miles for Millenium” и собрал в ходе замечательно проведенной фандрайзинговой кампании сумму достаточную для приобретения ноутбуков OLPC XO для нескольких пилотных площадок — в Непале, Индии, Монголии и России. Гари решил проехать на стареньком фургоне Фольксваген через эти страны, в каждой оставляя для местных детей комплект ноутбуков, чтобы с их помощью учителя смогли организовать обучение с этой технологией. В поисках кого-нибудь из России, кому бы могло это быть интересно, Гари зашел на вики-сайт переводчиков. Там мы и встретились. В ходе нашей с ним переписки выкристаллизовалась и идея пилотного внедрения OLPC XO в России — мы решили это делать в условиях летнего компьютерного лагеря.
Почему лагерь?
В России традиция цифровых экспериментов в летних лагерях связана прежде всего с международными компьютерными школами Переславля-Залесского, которые проводились с 1987 года на берегу озера Плещеево при поддержке академиков Е. Велихова и А. Айламазяна. С 1988 года в составе летних компьютерных школ появилась кафедра экологии, а начиная с 1993 года сложилась традиция обмена проектами, идеями и людьми между компьютерными школами в Переславле и детскими экологическими школами в Нижегородской области.
Наш лагерь «Цифровая экология», который мы решили провести летом 2007 года, не стал исключением. Мы решили не отходить от традиции и опробовать зелёные ноутбучки OLPC XO на биостанции Нижегородского университета в Старой Пустыни.
При выстраивании образовательного пространства в условиях летнего лагеря мы сразу получаем в руки очень большое преимущество перед привычными школами. Озеро, вода, солнечный свет, лес, населяющие его растения и животные, костёр, вокруг которого мы сидим, усеянное звёздами ночное небо — всё это становится источником содержания образования в том процессе, который мы строим; надо лишь уметь его вовремя разглядеть.
Назвав лагерь «Цифровая экология», мы постарались отразить особенности среды, окружающей современного человека. Экология — это фундаментальная форма сосуществования человека и природы, а цифровые технологии на сегодняшний момент — наиболее точные инструменты понимания и отражения сущности этого сосуществования.
В работе лагеря приняли участие 32 учащихся 5-7 классов из пяти нижегородских школ, студенты-волонтеры из Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга и Йошкар-Олы, а также преподаватели из Нижнего Новгорода и Москвы. Главной нашей целью стала апробация в российской образовательной реальности (с поправкой на специфические условия летнего лагеря) модели «1 ученик:1 компьютер», то есть той ситуации, в которой у каждого учащегося в распоряжении есть личный или предоставляемый ему организаторами компьютер/ноутбук, который он может использовать для обучения.
Расчерчиваем пространство
Большинство решений, касающихся организации нашей жизни в лагере, мы принимали сообща, вместе с детьми и преподавателями.
Прежде всего, на время лагеря дети утратили свою школьную принадлежность, разделившись на пять кланов. Так на берегу озера Великое обосновались кланы Бобра, Ежа, Зайца, Хорька и Суслика. При необходимости действовать командой (как, например, при участии в геокешинге — туристической игре с поиском тайников применением спутниковых навигационных систем), жители клана собирались вместе и всё делали вместе.
На территории лагеря было выстроено шесть тематических пещер-лабораторий, деятельность которых обеспечивали преподаватели: пещера конструкторов, пещера шаманов, пещера звездочетов, пещера знахарей, пещера художников и пещера летописцев. Все пещеры мы постарались максимально насытить необходимыми инструментами, освоение которых шло в традиции конструкционистского подхода. Кланы делегировали по одному представителю в каждую из пещер, чтобы во всех кланах были собственные специалисты — и в лагере закипела работа.
В пещере конструкторов ученики были заняты созданием новых объектов и сценариев их поведения — как виртуальных, в виде моделей на языке визуального программирования Scratch, так и вполне реальных на основе набора для конструирования роботов Lego NXT. Причём делали они это в традициях современной конструкторской школы — сперва отрабатывали идеи в виртуальном пространстве, а потом воплощали их «в железе» и программировали созданного робота отработанными алгоритмами.
Главным проектом пещеры должен был стать робот, который самостоятельно находит выход из лабиринта.
Интересно, что без какого-либо воздействия со стороны преподавателей дети сами разделились на роли внутри команды, и пока кто-то занимался сборкой самого робота, другие писали и отлаживали программу для него.
Хорошим опытом стало и использование появившихся в Scratch возможностей взаимодействия с внешним миром с помощью подключаемой к компьютеру платы с датчиками, информация с которых может использоваться для управления объектами в среде Scratch.
Пещера шаманов — так мы назвали место, где проходила работа с самыми непонятными приборами, позволяющими понимать и изучать природу — меторологической станцией и навигационными системами. Изучив работу GPS-навигаторов, «шаманы» создавали карты всех походов, происходивших в лагере, и смело вели свои кланы во время геокешинга от тайника к тайнику.
Имевшаяся в пещере цифровая метеостанция позволила непрерывно отслеживать и записывать на компьютер данные о температуре, влажности и давлении. И хотя данные скрупулезных наблюдений за погодой при помощи цифровой метеостанции не успели перерасти в её предсказания, но начало пониманию связи между основными показателями было положено.
В распоряжении звездочётов находилось все звёздное небо над Пустынскими озерами и прекрасная погода, подарившая им чистое ночное небо. Повезло и с интересными астрономическими событиями — из лагеря было прекрасно видно лунное затмение, случившееся 17 августа. И если о целесообразности преподавания астрономии в школе как отдельного предмета, наверное, можно спорить, но в работу цифрового летнего лагеря эта дисциплина вписывается идеально.
Знахари (тут мы решили соблюсти стиль и уйти от зарубежного слова «экологи») взяли на себя непростую работу по поиску и определению растений и животных, обитающих в окрестностях Пустынских озер. Местность эта уникальна. Уникальна прежде всего необычным для Средней полосы видовым разнообразием животного и растительного мира. Это обусловлено тем, что на территории Пустынского заказника встречаются различные природные элементы — от южной тайги, обширных болот и древних карстовых озер до широколиственных лесов с вековыми дубами и участков степей. Многие виды встречаются только здесь и занесены в Красную Книгу Нижегородской области.
Работа лагеря была построена таким образом, чтобы участники посетили все типы ландшафтов, которые здесь встречаются — леса, озера, болота, карстовые пещеры, луга. В походах знахари вели наблюдения, а возвращаясь, выкладывали их на страничку mediawiki.
Ещё одним направлением работы, которая велась в пещере знахарей, стали физические опыты под руководством Е. И. Африной. С помощью программы Measure, установленной на ноутбуке OLPC, знахари построили графики аудиограмм, характерных для русского и английского языков.
Кроме изучения технологий и природы, участники нашего лагеря смогли заняться и искусством. Проба пера в промышленном дизайне, съёмка и обработка цифровых фотографий и создание видеороликов позволили ребятам не только освоить новые для себя средства, но расширить сферу применения своих талантов. Для этого оказалось вполне достаточно того набора приложений, который был на ученических OLPC XO.
При этом, активно осваивая средства создания цифровых графических объектов, участники лагеря не забывали и о традиционных. В последний день лагеря прошла выставка работ, нарисованных старым, хорошо известным способом, — цветными карандашами на бумаге.
Перед летописцами была поставлена задача фиксации жизни лагеря. Работая в среде mediawiki, развёрнутой во внутренней сети лагеря, они отражали всё происходящее в походах, на занятиях и во время отдыха, попутно изучая технологии создания коллективного гипертекста (что, впрочем, так или иначе делали участники всех пещер, рассказывая в той же среде о своих достижениях). А наиболее активные летописцы начали осваивать профессию репортёра.
Наши сети
Очевидно, что важной составляющей успешного использования модели 1:1 является не только простое наличие должного числа компьютеров, но и создание единой сетевой среды, в которой бы могли взаимодействовать все ученики.
При наличии в лагере около 60 компьютеров, работающих в беспроводных сетях, мы остановились на решении с двумя раздельными сетевыми структурами, построенными на основе Wi-Fi: открытой сети, обеспечивающей скоростной доступ к внутренним ресурсам лагеря (интранет-сети), и закрытой паролем сети, обеспечивающей доступ в интернет для решения отдельных технических проблем (электронная почта, необходимые обновления программного обеспечения и т. п.).
Основной средой коллективной проектной деятельности в лагере стала среда медиавики, позволившая синхронизировать деятельность лабораторий-пещер и организовать взаимодействие между ними. После довольно быстрого освоения всеми участниками лагеря работы в медиавики, хорошим тоном стало завершение работы в конце дня выкладыванием соответствующих текстов и фотографий в среду коллективного взаимодействия. Среда медиавики позволила осуществлять ежедневную рефлексию происходящего, благодаря чему у нас теперь есть возможность воспроизвести хронологию событий, происходивших в лагере «Цифровая экология – 2008».
Проведённый опыт показал, что среда медиавики обладает огромным образовательным потенциалом. В частности, она позволяет сформировать качественно иное отношение к ошибке.
Яркий пример произошел на второй день коллективной работы в медиавики. Пятиклассник Коля С. по ошибке удалил заглавную страницу вики, что сразу сказалось на работе всех пещер. Со всех сторон на нас посыпались жалобы на происшедшее. Однако уже через пять минут после этого «соклановец» Коли Влад З. опытным путем установил, что медиавики, как и рукописи, «не горят» и восстановил испорченное.
Лагерь «Цифровая экология» позволил нам сделать целый ряд выводов:
- Использование ультрапортативных ноутбуков в детском летнем лагере позволяет создать качественно новую модель учебного процесса (цифровой лагерь), которая строится в русле движения «1 ученик : 1 компьютер» и принципов образовательного конструкционизма.
- Обязательный набор оборудования для цифрового лагеря включает в себя: по одному ультрапортативному ноутбуку для каждого ребенка, серверный компьютер для разворачивания беспроводной локальной сети, Wi-Fi-маршрутизатор. Для подключения к интернету вполне достаточно одного GPRS-модема. Все остальные технические средства являются не более чем дополнениями и могут варьироваться в зависимости от рабочих и обучающих активностей в лагере.
- Изучение основных операций работы с компьютерами даже в случае нового компьютерного интерфейса, построенного на отличных от традиционных парадигмах (в нашем случае это был Sugar от OLPC), происходит крайне быстро и занимает у детей 11-12 летнего возраста не более 2-3 дней.
- В условиях летнего лагеря можно создать ситуацию безопасного использования дорогостоящей компьютерной техники.
- Оптимальной формой работы летнего цифрового лагеря является разумное сочетание мероприятий, проводимых в открытом пространстве (походов в лес, лодочных экскурсий, спортивных мероприятий, вечеров у костра) и занятий, предполагающих использование цифровых технологий в лабораториях-пещерах.
Что дальше?
Не скрою, у меня были большие надежды на использование зеленых ноутбуков OLPC XO в российских школах. Вместе с коллегами, с которыми мы создавали летний лагерь «Цифровая экология», мы объехали несколько крупных образовательных конференций с рассказами о том, как можно использовать эту технику, опубликовали множество статей, постов в блогах, создали и поддерживали сетевое сообщество OLPC-Россия.
Интерес к этой технологии был — в сетевом сообществе нам едва ли не ежедневно задавали вопрос о том, где их можно купить. И вот тут-то оказалось, что с покупкой техники всё не так просто. По одному или малыми партиями эти ноутбуки OLPC продавать не стала — ни через магазины, ни через интернет, ни каким-либо другим способом. Реализация происходила только сотнями тысяч экземпляров и только через государственные структуры. Это сильно затруднило как в России, так и в мире распространение OLPC XO через сообщества энтузиастов, поскольку принятие решения о том, быть или не быть ноутбукам в школах, стало зависеть исключительно от чиновников.
В России переговоры с OLPC о массовой закупке ноутбуков XO вёл фонд «Вольное дело», но к соглашению стороны так и не пришли. Камнем преткновения стал вопрос о технической поддержке и ремонте. Дело в том, что Никлас Негоропонте считал, что никакая техподдержка не нужна — по его замыслу с ремонтом своего ноутбука мог справиться любой ребенок, вооруженный отверткой. Для нашей стороны такой подход оказался слишком радикальным. К тому же команда OLPC не придавала какого-либо внимания вопросам обучения учителей — по их замыслу, основным драйвером этой технологии должна была стать детская любознательность и интерес ко всему новому.
Тем не менее, в 2007-2010 годах по миру ноутбук OLPC XO прошёл весьма уверенно. Создатели проекта сообщали о более чем 10 миллионах проданных устройств в Аргентине, Бразилии, Ливии, Нигерии, Уганде и Уругвае. Сотни волонтеров из США и Европы были готовы ехать в Африку, Латинскую Америку и Юго-Восточную Азию, чтобы работать в школах и учить школьников с помощью новой технологии.
Во многих деревнях, в которые приходил OLPC XO, он становился вообще первым электронным устройством, которые здесь видели. Сеть была полна фотографий с изображением ноутбуков OLPC XO, оказавшихся в самых далеких уголках мира. Конечно, ноутбук OLPC XO имел свои недостатки. Уже по тем временам он был медленноват, время от времени уходил на перезагрузку, не всегда видел сеть, требовал привыкания к интерфейсу Sugar. Он был хорошим «первым компьютером» — устройством для детей, которые в силу социальных и географических факторов никогда компьютера не видели, но вот как ноутбук для детей из развитых стран, у которых был доступ к гораздо более мощной и быстрой технике, он вряд ли подходил.
Понимая эти проблемы, OLPC в 2008 году анонсировало XO-3 — первого образовательного планшета, дизайн которого даже получил приз года Британского музея дизайна.
Но… этим планам не суждено было сбыться. Начавшись как образовательный проект, OLPC имел и мощнейший побочный эффект — он запустил революцию мобильных устройств.
Через несколько месяцев после того, как на рынке образовательных технологий появился OLPC XO, Intel начал выпускать свой собственный учебный ноутбук — Classmate PC. Дешёвый ноутбук EEE PC начал выпускать ASUS. Вслед за Apple недорогие планшетные компьютеры начали производить Samsung, Lenovo, Sony и Toshiba.
Выяснилось, что возможности небольшого образовательного стартапа OLPC по продвижению своего продукта просто несопоставимы с мощностями образовательных гигантов.
Рынок стал заполняться так стремительно, что людям из образования, которыми были сотрудники OLPC, угнаться за ним было просто невозможно.
Вторая версия устройства OLPC так и не была выпущена, а первая к 2010 году морально устарела. Споры о том, стал ли проект OLPC успехом или провалом, не прекращаются и по сей день.
Кто-то обвиняет Никласа Негропонте в том, что он основывался на совершенно ложном представлении о том, что «компьютер сам будет учить ребенка» и не учёл того, что переворот прежде всего должен произойти в сознании учителя. Кто-то высказывал претензии чиновникам за то, что они не сумели оценить потенциал этой технологии и загубили хорошее начинание своим невниманием и медлительностью.
На мой же взгляд, проект OLPC сделал очень важное дело — открыл новую страницу в истории информатизации школ, которую сейчас принято называть «один ученик — один компьютер». За этим стали происходить и многие другие изменения — в новых способах подачи учебного содержания, взаимодействия учителя и учащихся на уроке, контроля за работой учащихся, в области профессионального развития учителей. Появилась модель смешанного обучения, в основе которой лежит доступ учащегося к любым информационным источникам, а не только к учебнику.
Самое, пожалуй, главное — это то, что учителя перестают бояться технологий и начинают думать о том, как сделать с их помощью учебный процесс более эффективным и содержательным.
OLPC не сумел «отменить» учителя. Каким бы прекрасным не был компьютер и связанные с ним технологии, люди учатся и будут учиться у других людей, а не у машин. Но вот в овладении учителями этим новым инструментом применительно к школе проект OLPC и сыграл свою, уникальную роль.
